Том Вулф - Я – Шарлотта Симмонс

У входа в ресторан можно было видеть довольно много людей, присматривавшихся к фотографиям, но не торопившихся войти внутрь, и мистер Эймори с надеждой сказал:

– Похоже, там слишком много народу, а? Думаю, нам стоит поехать куда-нибудь в другое место.

Шарлотта повернула голову, чтобы посмотреть на реакцию Беверли – и ее глазам предстала следующая картина: девушка впилась в руку матери и, прижавшись всем своим тощим костлявым телом к ее плечу, с ужасом тыкала пальцем в сторону картинок, буквально истекавших потоками жира и сметаны. Уверенная, что Симмонсы на нее не смотрят, она стояла с таким лицом, будто ее вот-вот стошнит.

Но папа, проявив неожиданную разговорчивость – по его меркам, даже излишнюю, – заверил мистера Эймори, что столик для них освободится гораздо быстрее, чем можно предположить с первого взгляда Вон там, видите? – нужно подняться к этой стойке, там вас запишут, а потом и оглянуться не успеете, как все быстренько будет готово. В общем, мистеру Эймори ничего не оставалось, как стиснуть зубы и возглавить процессию в направлении центральной стойки, которая представляла собой нечто вроде подиума, очень широкого и длинного, сколоченного из массивных досок Да уж, все, абсолютно все в «Скворчащей сковородке» было… очень большое. У стойки стояла небольшая очередь, но она действительно быстро продвигалась.

За стойкой находилась расторопная, вся словно на пружинах, молодая женщина, одетая в красно-желтые – по-видимому, это были фирменные цвета «Скворчащей сковородки» – рубашку и брюки. Рубашку украшала брошь внушительных размеров – на самом деле не меньше трех дюймов в длину, – изображавшая в миниатюре эмблему «Скворчащей сковородки», которую посетители уже могли видеть над входом в ресторан.

Она игриво улыбнулась мистеру Эймори:

– Вас сколько?

– Шестеро. Фамилия – Эймори. Эй-мо-ри.

Девушка ничего не стала записывать, а вместо этого вручила ему какую-то штуковину, по форме и размерам напоминающую пульт дистанционного управления от телевизора. На одном ее конце было несколько маленьких линзочек, расположенных кружком, а на другом номер – 226.

– Когда ваш столик освободится, мы дадим вам сигнал. Желаю вкусного скворчащего обеда!

Мистер Эймори смотрел на загадочную штуковину, как на какое-то неизвестное животное, вскарабкавшееся по его ноге. Вдоль боковой стороны пультика тянулся рекламный слоган: «Попробуйте наш скворчащий швейцарский стейк. Съедите – мигом запоете йодль!» [6] Йодль – напев альпийских горцев в Австрии, Швейцарии и Южной Баварии.

– Когда столик освободится, они нам сообщат прямо через это устройство, – пояснил папа на тот случай, если мистер Эймори чего-то недопонял. – Вот видите, в очереди и стоять не придется. Пока можно зайти в магазин подарков или еще куда-нибудь.

И папа повел их в магазин подарков. Все, что там продавалось – сувениры, куклы, даже конфеты – было подобрано по одному признаку: оно было гигантских размеров. Даже конфеты. Мистер Эймори молча держал это самое… сигнальное устройство прямо перед своей супругой, которая невразумительно мычала и улыбалась так, что Шарлотте почему-то стало не по себе.

Семейство Эймори разглядывало остальных посетителей ресторана. У многих в руках тоже были сигнальные устройства. Прямо перед папой и четой Эймори возник тучный мужчина лет сорока пяти в футбольном свитере с номером 87 на спине. Свитер был подрезан снизу, так что получилось нечто вроде топа. Между нижним бахромчатым краем свитера и верхним краем баскетбольных шорт можно было видеть немалое количество рыхлой, состоявшей главным образом из жира человеческой плоти. Рядом с толстяком стояла молодая женщина в черных обтягивающих брюках. Обтягивать этим брюкам было что: на талии женщины отложилось такое количество жира, что она могла не держать локти на весу, а положить их на эти ломти сала, и ее ручки при этом торчали в стороны, как маленькие крылышки.

– Слушай, а ты с предками часто в эту «Сковородку» ходишь? – поинтересовалась Беверли у Шарлотты.

В этом вопросе Шарлотта сразу почувствовала снисходительность и высокомерие.

– У нас в Спарте ничего такого нет, – ответила она.

На некоторое время обе семьи задержались у большого застекленного окна, через которое можно было видеть, что происходит в кухне. В это время рядом раздался неожиданный резкий свист, и в ту же секунду заморгала целая россыпь красно-желтых огоньков. Как оказалось, это сработала сигнальная штуковина в руках стоявшей неподалеку крупной женщины, одетой в нечто похожее на рабочий комбинезон автомеханика. Нетерпеливо кивнув сопровождавшим ее двум маленьким девочкам, она направилась в огромный, уставленный множеством столов обеденный зал.