Гари Штейнгарт - Абсурдистан

Мы с немыслимой скоростью ехали по бульвару Национального Единства, который в этот летний вечер пятницы был запружен потными телами, затем направились вниз, к Террасе Сево. Мальчики сидели впереди, болтая на своем языке; иногда они высовывались из окна и стреляли в воздух, и устрашающий звук выстрелов в вечерней тишине чуть не заставил меня схватиться за «Ативан».

— Мальчики, — обратился я к ним, — почему бы вам не вести себя покультурнее?

— Прости, босс, — пробормотал один из парней на комичном русском. — Мы просто счастливы в вечер пятницы. Все идут на танцы. Может быть, и ты потанцуешь с девушкой сево? — Другой юноша легонько стукнул его прикладом автомата и велел заткнуться.

— Я не знаю, как это на вашем языке, но, когда вы беседуете по-русски со старшими, нужно употреблять вежливую форму обращения «вы», — учил я их. — Или по крайней мере вы должны спросить, можно ли перейти на фамильярное «ты».

— Можно мы перейдем на фамильярное «ты», босс?

— Нет, — ответил я.

Мальчики ненадолго притихли, а потом снова залопотали на своем варварском наречии. Я был доволен, что меня оставили в покое. Восхитительный ветерок, попадавший в открытые окошки «вольво», выдувал запах молодых дураков на переднем сиденье, от которых несло кожей и спермой, и приносил благоухание океана и тропических деревьев — скажем, джакаранды. Я вынул свой бельгийский паспорт и, как часто делал в последнее время, прижал его к своему твердому соску, несшему караул у моего сердца. Я рад был случаю увидеть мою Нану в родительском доме. По каким-то смутным причинам вид детей вместе с родителями меня возбуждал.

Эспланада Террасы Сево была ярко освещена шипящими фейерверками, которыми целились в ширь Каспия. Однако они часто не достигали своей водной цели и падали в толпу сево, собравшихся у кромки моря. Люди в панике отступали от воздушного налета.

— Идет война, — сказал я, — а эти люди специально собираются здесь, чтобы их бомбардировали хлопушками. Невероятно!

— Они просто хотят повеселиться, босс, — пояснил мне один из сопровождающих, — и чтобы их при этом не искалечили. Мы, народ сево, любим зажарить барашка и хорошо провести время.

— Существует много способов приятно провести вечер, — настаивал я, — без того, чтобы тебя при этом калечили. В мое время мы пили портвейн и беседовали далеко за полночь о наших мечтах и надеждах.

— Мы мечтаем и надеемся только на то, что однажды переедем в Лос-Анджелес, босс. Так о чем же говорить?

— Да… м-м-м, — промычал я, не в силах подыскать достойный ответ.

Мы обогнули залитого огнями осьминога Ватикана Сево и свернули на узкую дорогу, которая вела мимо так называемой Стены Основателей в старейшую часть города. У каждой террасы имелся свой собственный Старый город, построенный во время не то персидской оккупации, не то оттоманского нашествия. На Интернациональной Террасе и Террасе Сево Старый город был основан мусульманами, чьи похожие на ульи бани и короткие минареты создали два миниатюрных Стамбула, находившихся в тихом месте, подальше от остальной части города.

Но в Старом городе сево не было мечетей. Он стоял на горном кряже, и в нем было много извилистых дорог, каждая из которых изгибалась между горой и морем, приводя в тупик, к какому-нибудь внушительному старому дому на деревянных курьих ножках, который, казалось, упрекал водителя за то, что тот нарушил его уединение. Самые изысканные дома были высечены прямо в скале, и, судя по декоративным деталям и величественному виду, им было лет двести. Они были выдержаны в мягких тонах, бледно-желтых и бледно-зеленых, а еще лазурных, — вероятно, когда-то они отражали море, теперь ставшее серым. У этих домов имелись длинные деревянные балконы (часто с трех сторон), на которых были вырезаны львы и рыбы — фигурки из мифологии сево. Я не видел ничего красивее с тех самых пор, как приземлился в этой стране.

Мы направлялись к дому, затмевавшему все другие своими масштабами. Это было широкое белое здание, и, когда мы приблизились к особняку Нанабрагова, оказалось, что он построен из бетона. Это была всего лишь дорогая пародия на традиционный дом сево, раковина из бетона, нарастившая балконы и винтовые лесенки с той же холодной решимостью, что и тарелки спутниковых антенн на крыше.

Мои сопровождающие стали вялыми и молчаливыми, когда мы остановились перед особняком. Они коснулись своего оружия и начали медленно дышать носом. Потом выгнули шею, чтобы получше разглядеть спутниковые антенны на крыше. Оба они думали о своем Лос-Анджелесе, и мечту эту невозможно было выразить словами — только выстрелами из автомата и объятиями обнаженных женщин, горячих как ванна.