Гари Штейнгарт - Абсурдистан

— Забудьте на секунду о моей матери, — сказал я. — Вы знаете, кем был мой отец? Он был Борисом Вайнбергом.

— Я что, должен знать каждого еврея в этой стране? — спросил солдат. Он поднял автомат Калашникова и искусно воткнул его дулом прямо в узел оранжевого галстука Сакхи. Знакомая жидкость полилась по брюкам несчастного и попала на его туфлю. Он весь покраснел, — возможно, у него начинался сердечный приступ.

Я же владел собой, как никогда.

— Вы не знаете, кем был Борис Вайнберг? — заорал я на солдата. — Он продал «КБР» восемьсот килограммов шурупов.

— Вы с «КБР»? — спросил солдат.

— Голли Бертон, Голли Бертон, — проблеял Тимофей с заднего сиденья.

Солдат опустил автомат Калашникова.

— Почему же вы сразу не сказали? — проворчал он. Затем взглянул на нас печальными детскими глазами, смирившись с тем, что будет на одного избитого меньше. — Проезжайте, господа, — сказал он, лениво отдавая нам честь.

Сакхе удалось сдвинуть машину с места, и мы медленно покатили к Интернациональной Террасе, следуя за бронетранспортером. Демократ перестал плакать и теперь лишь изредка мочился.

Руки его вцепились в руль, взгляд приковался к зенитке, маячившей прямо перед нами.

— Ура! — сказал я по-английски. И повернулся к своему слуге. — Ты это видел, Тимофей? Мы это сделали! Мы спасли жизнь. Как там говорится в Талмуде? «Тот, кто спас одну жизнь, спас целый мир». Я не религиозен, но боже мой! Как это здорово! Сакха, как вы себя чувствуете?

Но Сакха был не в состоянии вымолвить слова благодарности, которых я заслуживал. Он лишь тяжело дышал и вел машину. Я решил дать ему время. В уме я уже сочинял электронное послание Руанне о подвигах этого дня. Что она сказала мне в том сне с яблоком за восемь долларов? «Будь мужчиной. Сделай так, чтобы я тобой гордилась».

Бульвар Национального Единства был запружен бронетранспортерами «БТР-70», знакомыми всем, кто смотрит телепрограммы Би-би-си. Танки охраняли стратегически важные объекты: универмаг «Бенеттон» и «Парфюмерию 718». Стройные мужчины Абсурдистана в черных джинсах с заправленными в них рубашками, вооруженные лишь мобильниками, неслись по бульвару, опасаясь пьяных солдат, выкрикивавших оскорбления в их адрес и обещавших «трахнуть их сзади».

Когда мы уже приближались к небоскребам «Хайатт» и «Рэдиссон», то застряли в огромной толпе — все эти люди что-то кричали и двигались в одном направлении. Их окружали солдаты, которые рвали их документы и дергали за кресты на шее. Они били людей по голове и, хихикая, тискали молоденьких девушек. Один молодой солдат пытался сдернуть крест с шеи матроны, угощая ее ударами. «Грабеж! — вопила эта женщина. — Спасите меня, граждане! Грабеж!» Мы с Тимофеем почему-то нервно смеялись, глядя, как сражается эта крупная женщина. Эта сцена напомнила нам что-то исконно советское: достоинство человека унижают на глазах у других.

Увидев логотип «Хайатт» на нашем джипе, солдаты махнули, чтобы мы проезжали. Местные жители стучались в бока машины, надеясь, что мы поможем им добраться в целости и сохранности в отель.

— К сожалению, нам нужно сначала спасти свою собственную шкуру, — сказал я Сакхе.

Демократ кивнул и ничего не ответил. Когда мы выруливали на подъездную дорожку к отелю «Хайатт», он выкрикнул какие-то два бессмысленных слова, резко вывернул руль влево и медленно въехал в камуфлированный бок «БТР-70». Подушки безопасности раздулись, мои щеки оцарапал вздувшийся нейлон, и я, спотыкаясь, выбрался из джипа. К нам уже бежал офицер, за ним — солдаты. Наконец я понял, что именно выкрикивает Сакха у меня за спиной. Это были два слова: «Полковник Свекла».

В романе, написанном в золотой век русской литературы, человек по фамилии Свекла походил бы на свеклу, то есть был бы темно-красного цвета. Но в эру современной литературы голова полковника Свеклы походила на гигантский генетически модифицированный персик, круглый и спелый, а кожа была сухой и жесткой. У него не было ни козлиной демократической бородки, как у Сакхи, ни усов Среднего Востока, как у его солдат. Он походил на величественных пожилых мужчин с Кавказа, которых можно часто увидеть на заднем плане в казино Санкт-Петербурга — они потягивают армянский коньяк с какой-нибудь красоткой, игнорируя суету вокруг рулетки и на танцполе.

— Миша Вайнберг, — сказал полковник Свекла, пожимая мне руку. — Как приятно! Моя мать будет вашей матерью…

Пока он беседовал со мной, солдаты вытаскивали Сакху из джипа «Хайатта». Сакха не сопротивлялся. Его просто вынесли из машины, и голова его болталась в море из камуфляжа.