Владимир Файнберг - Кавказ без моря

— Об этом рано судить. Ведь сегодня первый съёмочный день.

— Понимаю. Но я не об этом спрашиваю. Годится ли Вадим Юрьевич для художественного руководства студией? У нас своих кадров пока что нет, вот я и выбрал его, специально ездил в Москву, советовался.

— Что ж, раз посоветовали…

— Послушайте, дорогой, что я вам скажу! — взад–вперёд он ходит по ковру, устилающему кабинет, как назойливую муху отгоняет уже не раз всовывающуюся в дверь секретаршу. — Я задумал создать здесь крупнейшую киностудию страны, а может быть и Европы. Первые два павильона, как вы знаете, уже построены. Последнее слово техники! Французы строили. Огромных денег стоило.

— Где взяли?

— Бывает здесь Брежнев. То на рыбалку несколько раз приезжал, то на охоту, то просто на отдых. Любит наши места. Я с ним встречался в неофициальной обстановке. Объяснил, что тут все ландшафты, какие хочешь, огромное количество солнечных дней в году. Рядом целых два моря.

— Чёрное и Каспийское. Можно снимать любые фильмы, любые сюжеты. И самое главное — повысить авторитет республики, её значимость в мировой культуре.

— Ох, Шамиль Асланович, что‑то плохо вы начали, — говорю я, и меня все сильнее охватывает злость на самого себя, за то, что расслабился под коньячок, забылся, где, в каком номенклатурном кабинете нахожусь.

— Мозги высохли подправлять эту надуманную историю про петеушников, помогающих археологам… Какую бы ни присваивали потом категорию. А насчёт вклада в мировую культуру…

— Вы не правы, — перебивает Шамиль Асланович. — Начинать нужно с национального, с воспитания в молодёжи уважения к памяти предков.

— Что ж, не стану спорить. Мне, Шамиль Асланович, пора домой, у меня там отец один остался.

— А вы переезжайте сюда вместе с отцом. Я бы хотел видеть вас главным редактором студии, дал бы квартиру. Сделаем так, что и московская квартира с пропиской останутся за вами, — он садится в кресло напротив меня, испытующе смотрит. — Подумайте, торопить не буду. Тем более, на днях возвращается из Афин ваш друг Нодар. Хочет сразу поехать с вами в Тархыз. На машине поедете. Вместе с Хасаном.

— Зачем?

— Мечтает, чтобы опять помогли ему, как в Археополисе. Он обо всём рассказывал. По этому поводу будет отдельная беседа. Секретная, можно сказать. Того, что открывается перед вами, вы никогда не найдёте в Москве.

— Шамиль Асланович, я вам не девушка, не обольщайте, не говорите загадками. Скажите прямо, в чём дело? Хотите, чтоб я нашёл здесь какие‑нибудь полезные ископаемые? Будем мужчинами, кончим эти игры. Думаете, не вижу, какая вокруг меня идёт возня? Чёрные «волги», обкомовская столовая, поездки наловлю форели… Бесплатно такие вещи не делаются.

— Вот за это вы мне и нравитесь! — Шамиль Асланович подходит, поднимает меня из кресла, дружески обняв за плечи. — Есть информация, что с американских спутников сфотографирован лежащий в Армении на вершине горы Арарат ковчег. Тот самый, Ноев!

— Слава Богу!

— Не в этом дело, дорогой мой. Представляете, сколько со временем хлынет туристов в Армению! Прекрасные дороги, фуникулеры… Отели… Восьмое чудо света. Это же миллионы долларов в казну республики!

— Минуточку! Ведь восьмое чудо света будет уже здесь — киностудия, какой нет в Европе, — зло говорю я, глядя на кинувшегося за стол Шамиля Аслановича, схватившего лист бумаги и авторучку, чтобы вдохновенно набросать какие‑то хлестаковские расчёты.

— У нас, согласно легенде, нечто другое. Святыня Кавказа. Вадим Юрьевич сказал, только вы можете найти. Найдёте — будете обеспечены на всю жизнь, станете почётным гражданином нашей республики.

— Как это Вадим Юрьевич сказал?! Он‑то что знает?

— Видимо, ему рассказал Нодар.

— Но ведь они до того, как Нодар заехал сюда из Тбилиси, не были знакомы!

— Откуда вы знаете? — Шамиль Асланович снова разливает коньяк в рюмочки, возводит взгляд на меня. — Мало ли кто что о вас знает… Известно, что вы — ещё и целитель, что к вам приходила внучка Сталина, — он протягивает наполненную рюмку.

— Спасибо. Больше не пью. И вообще мне пора в павильон, — позволяю себе, выходя из кабинета, почти крикнуть — Я сделал всё, что мог, измучился с вашим проклятым сценарием!

Пожилая секретарша Земфира привстаёт из‑за своего столика с пишущей машинкой:

— Что случилось? Шамиль Асланович такой добрый, так хорошо к вам относится!

Спускаюсь в вестибюль, пересекаю двор. Довольно! Пора уезжать от этой опасной, ложной жизни.