Гийом Мюссо - Потому что я тебя люблю

На панели визуального отображения информации Коннор отметил увеличение активности фронтальной доли мозга, отвечающей за управление исполнительными функциями — это указывало на то, что к пациентам возвращался контроль над их телами.

— Вы мне нужны, — объявил Коннор, нажимая на кнопку внутреннего телефона.

Почти мгновенно вбежали две медсестры, готовые присутствовать при пробуждении пациентов и помочь им освободиться от капельниц, которые в течение нескольких часов вводили в их организм максимально допустимые дозы медикаментозных растворов — мощных психотропных галлюциногенов.

Марк первым открыл глаза и снял шлем. Он попытался встать, покачнулся и вынужден был сесть. В его голове тысячи образов и ощущений проносились и сталкивались с молниеносной скоростью: потрясение от обретения дочери; невыразимая радость, когда он узнал, что она жива; страх перед взлетом самолета; галлюцинации; алкогольная зависимость, которую, как он полагал, никогда не преодолеет; его странная встреча с Элисон и так взволновавшая его исповедь Эви…

— Как ты себя чувствуешь? — спросил его Коннор.

Марк хотел ответить, но, еще не совсем придя в себя, потянулся рукой к голове. Образы продолжали возникать в его голове, как болезненные световые вспышки: эпизоды детства, он и Коннор, отрывки его истории любви с Николь, смеющееся личико Лейлы перед огромным зеркалом, ее хрупкий облик, когда она открылась ему, сказав, что умерла…

Коннор пошел навстречу другу и положил руку ему на плечо.

— Все пройдет, старик, все будет хорошо.

Поддерживаемая Николь и медсестрой, Элисон с трудом встала. Она избавилась от шлема и положила руки на колени, чтобы не упасть. Голова кружилась, дыхание было затруднено. Гипноз обернулся ужасом, и ей понадобилось много времени, чтобы вернуться в реальность.

А Эви вытянула ноги, руки, потерла затылок. Пока снимали капельницу, на нее вдруг навалилась огромная тяжесть, вызвавшая краткое состояние каталепсии. [117] Каталепсия — симптом двигательных расстройств, характеризующийся застыванием больного в принятой им позе. Она замигала глазами, потом еще и еще, с трудом различая силуэты вокруг себя. Ее первой реакцией было осмотреть свою руку: татуировка, такая же, как у Элисон, исчезла…

Коннор вновь подошел к пульту управления и постепенного начал увеличивать освещенность комнаты, до сего времени погруженной в полутьму. Вышитая на кармане его халата эмблема клиники предстала взорам всех присутствующих.

Клиника Моцарта

Удалось ли ему то, что он задумал?

Еще слишком рано говорить об этом. Во всяком случае, он зашел далеко, до последнего предела своих знаний, вложив в этот эксперимент опыт всей своей профессиональной деятельности.

Гипноз всегда завораживал его.

Год за годом он использовал этот метод для лечения зависимости от табака и алкоголя, избавления от мигреней и бессонницы, булимии и анорексии. Гипноз давал возможность выявить точки торможения и блокировки защитных процессов психики. Именно в состоянии гипнотического транса врач и пациент могут подобрать ключи к хранилищу «бессознательного», где накоплены тысячи единиц информации, управляющие жизнью каждого человеческого существа. В этом особом состоянии пациент способен погрузиться в забытые воспоминания и жить грезами так, словно они настоящие…

Чтобы вывести Марка, Элисон и Эви на путь выздоровления, Коннор разработал этот сценарий в виде ролевой игры. «Отключив» тело и погрузившись сознанием в некую виртуальную реальность, они должны были предстать пред своими самыми потаенными страхами. В течение нескольких часов Коннор вел их, медленно и постепенно, повторяя внушения, чтобы они лучше ориентировались на путях печали, осознания и прощения. Гипноз стал терапевтическим катализатором, благодаря которому в их сознании за несколько часов произошел такой сдвиг, на который понадобились бы годы классической психотерапии.

Для усиления состояния глубокого транса Коннор использовал магнитный шлем, воздействующий на кору головного мозга височного участка интенсивным магнитным полем, что приводило к помутнению сознания пациентов. В сочетании с максимально допустимой дозой соответствующих препаратов врач спровоцировал мощные галлюцинации, а также вызвал яркие воспоминания детства или психических травм, перенесенных пациентами в жизни.