Павел Пепперштейн - Пражская ночь

О куропатка! Ты со мной
Справляешь праздник счастья и печали
Твой домик выспренний пираты в щепки разнесли
Твои сокровища в пыли помоек и музеев
А ты все веселишься, куропатка.

О Господи, как бесконечна юность!

Повеяло аскезой кораблей
От той застенчивой старушки, что
Так злобно грызла локоть морехода,
Шепча при этом: «Господи, помилуй!»

Повеяло аскезой кораблей.

— Ко-ко-ко! — говорит госпожа курочка
— Ке-ке-ке! — вторит ей товарищ петушок

Прага! Такая красивая!
Немало скажет сердцу туриста.

А сердце в ответ станцует похотливую румбу.

Освальд! Освальд! Освальд, говорю!
Поднес ты подношение железному царю.
Освальд! Освальд! Освальд молодой!
Опять тебе не плачется, парень холостой.

Я что-то потерял в каком-то из углов
Огромнейшей страны, застенчиво глядящейся из рамок.
Весь мир подлунный как большой секрет
Сметаной полных банок, сметаной полных банок.

Вместе со мной уйдет
Дикая, древняя тайна…

Дайте дожить беспечально.

Как у синего моря
Свои волосы выжмет колосс
Образуется заводь
Из воды, ниспадающей с этих волос.

Рухнул колосс
И не стало в Отчизне волос.
Как воспрянет колосок
Вспять услышишь голосок:

Глупость моя, спасибо тебе!
Слабость моя, спасибо тебе!
Тупость моя, спасибо тебе!
Жадность моя, спасибо тебе!

Ни куста рябинного,
Ни кола осиного,

Ни провайдера,
Ни коллайдера.

Одна только пустота-пустышечка —
В ладонях Господа тающая льдышечка

— Confess to me, flower!
Which way you gonna use your flavoured power?
— So, listen. You will feel my will.
I will be killer. I will kill.

Мир погибнет весной! —
Так мне ангелы нежно пропели
(Утром ангелы схожи с бумагой)
Я сидел и смотрел
Как в небесной нарядной купели
Мыли солнце мое
Минеральной пузырчатой влагой.

Мир погибнет весной.
Будут петь развеселые птицы
На заре, на заре
В долгий путь побредут пухлых душ вереницы.

Ледяной осетр в ледяном гробу —
O-la-la!

Два рыцаря мертвых сползают сюда.
Их тихие лица укрыла вода.

Нянюшка-голубушка, твой час настал!
Открой заветный ящик, достань кинжал.
Метнешься сквозь охрану с криком «Малыш!»
Он обернется, вспомнит… и ты вонзишь —
И по белому мундиру расплывется пятно.
Ему уже не больно. Ему все равно.