Евгений Гришковец - Шрам

В кармашках были кредитные карточки, какие-то визитки. Их Костя не трогал. В другом отделении, под целлулоидной прозрачной поверхностью находилась фотография женщины и двух девочек лет шести и трёх. Женщина была блондинка, она улыбалась, а девочки были нарядно одеты, у младшей на голове была корона принцессы, за спиной у всех виднелась комната с окном и наряженная новогодняя ёлка. Ещё в бумажнике был какой-то хлам: чеки, бумажки, фантик от жвачки.

Костя долго смотрел почему-то именно на этот фантик, положил его на место, снова взглянул на фотографию женщины с детьми. Потом он достал из кармана оба паспорта и зачем-то посмотрел на штамп о прописке. Там был указан адрес: г. Москва, улица лётчика Бабушкина. Название Косте ничего не сказало, но он почему-то горько улыбнулся. Всё это время он даже ни о чём не думал, а просто чувствовал, как колотиться его сердце.

Костя вложил пачку денег обратно, паспорта тоже, сунул бумажник в карман, зачем-то спустил воду и вышел из кабинки. Он долго мыл руки тёплой водой, два раза выдавил в ладонь жидкого мыла с розовым запахом и мыл руки. Ополоснув водой лицо, он громко фыркнул, засмеялся, вынул из брюк пакет с бумажными носовыми платками, вытер лицо и руки. Бросив мокрый бумажный платок в урну, он вышел из туалетной комнаты и по прямой диагонали пошёл через холл к администратору.

— Доброе утро, — сказал он женщине в очках, которая сидела за стойкой.

— Доброе, — ответила она.

— Подскажите, пожалуйста, Скачков Владимир Николаевич из Москвы, в каком номере, — тут Костя на миг запнулся, подбирая слово, — остановился?

— Секундочку, — сказала женщина и застучала по клавишам компьютера, — Скачков… В 316-ом, — ответила она быстро.

— А вы не подскажете, он сейчас в своём номере? — ещё спросил Костя.

— Оля, 316-ый посмотри. Человек у себя или нет, — громко сказала женщина девушке за длинной стойкой.

— Ключа нет, наверное, у себя, — ответила Оля.

— Я могу к нему пройти? — спросил Костя у женщины в очках.

— А вы договаривались?

— Да… договаривались — ответил Костя.

— А то можно позвонить ему в номер.

— Нет, нет. Я лучше зайду.

— Лифт прямо. Третий этаж.

— Спасибо, я найду, — уже направляясь к лифту, сказал Костя.

Он в первый раз углублялся в недра гостиницы. Лифт был новый и весь в зеркалах. На третьем этаже у лифтов стояли диваны и в две стороны уходили коридоры. Костя пошёл по указателю налево. Зелёные с коричневым ковровые дорожки гасили звук шагов. В дальнем конце коридора копошилась горничная.

На дверной ручке номера 316 висела табличка «Не беспокоить». Из-за двери доносился звук работающего телевизора и ещё какой-то шум.

Костя постоял у двери, прислушиваясь, сердце его заколотилось с новой силой. Он постоял с пол минуты и, наконец, постучал. Стук получился робкий. Костя снова прислушался. Его стук не дал никакого результата. Тогда он постучал сильнее. Опять ничего. Тогда он постучал громко, ударяя в дверь всем кулаком. Ничего не произошло. Костя даже усмехнулся сам себе, почувствовав всю нелепость ситуации, как будто ему что-то нужно от того человека, который не желал откликаться на его стук.

Тогда Костя стал стучать ещё сильнее и стучал долго. За дверью он услышал какую-то возню и явно женский голос, который что-то говорил, только Костя не разобрал, что именно. Наконец, он услышал мужской голос.

— Кто там?! — громко спрашивали из-за двери. Слышно было, что голос доносится из глубины помещения, говоривший к двери не подошёл.

— Простите… Это… Откройте, пожалуйста! — сказал Костя твёрже, весь краснея.

— Как же вы задолбали, а! Что это за гостиница такая, бля, — услышал Костя приближающийся голос.

Потом он различил шаги, ворчание, короткое позвякивание у двери и, наконец, дверь открылась. Открылась совсем немного. Костя увидел жидкие светлые волосы, торчащие во все стороны, и опухшее вытянутое лицо с маленькими красными глазами.

— Ну! Чё тебе надо, — на Костю пахнуло перегаром. Звук телевизора стал слышнее, и неясный шум стал шумом воды, текущей из-под крана или шумом душа.

— Скачков Владимир Николаевич? — спросил Костя.

— Так точно, Владимир Николаевич. А ты кто такой?

— А вы не позволите войти? — продолжал Костя, совершенно не зная, что делать, как себя вести.

— Ещё не хватало! Надо-то чего? — продолжало говорить опухшее лицо.

— Просто… Вот… В общем, вот, — сказал Костя, вынул из пальто бумажник и показал его собеседнику — Это ваш?