Евгений Гришковец: Шрам

Но неожиданно для себя Костя открыл, что в гостинице «Пойма» есть лобби бар, и он совершенно доступен не только постояльцам, но и всем осведомленным желающим.

Открытие случилось неожиданно. Просто один его московский приятель передал для Кости несколько свежих специальных технических журналов. Передал он их с каким-то своим знакомым, который прилетел в костин город по делам. Костя и этот знакомый условились встретиться как раз в лобби баре гостиницы. Они встретились, выпили кофе, поболтали, и на Костю опустилось то самое чувство, которое он испытывал в Москве сидя часами напролёт в маленькой кофейне.

Лобби бар появился, конечно, после ремонта. Небольшой такой бар в дальнем углу фойе был сделан, насколько мог оценить Костя, в английском стиле. Пять столиков, стулья и барная стойка тёмного дерева, стены тёмно-зелёного цвета, картинки с паровозами по этим зелёным стенам. Большая кофейная машина с медными боками громко шумела, за столиками сидели люди и читали газеты, перед ними на столиках дымились сигареты в пепельницах, и хорошо пахло кофе и табачным дымом.

Потом Костя пришёл туда просто так, один, чтобы выпить кофе. Он волновался немного, опасался, что охранники зададут вопрос, к кому он или в каком номере проживает. Опасался, что бармен не обслужит или что-нибудь будет не так. Он зашёл туда днем, и всё прошло прекрасно. В баре сидели два иностранца и беседовали, они даже поздоровались с Костей, и Костя остался удовлетворён и доволен. С тех пор он ходил туда почти каждый день.

Приятнее всего было приходить утром пораньше, вместо занятий или каких-то дел. Утром в лобби сидело много людей, но все вели себя по-утреннему сдержанно, громко не говорили и спиртное обычно не пили. Газеты, кофе, сигареты, тихие разговоры. Приезжие готовились к деловому дню, получали своё утреннее гостиничное удовольствие. И Косте нравилось участвовать в этом ритуале. Он чувствовал в этом отдельность от раздражающего его города и пошлого его содержания. Ему приятно было чувствовать себя нездешним и вести себя соответственно этой нездешности. А в том, что ему нравилось так себя вести, он чувствовал свою приверженность к столичному или даже европейскому поведению и укладу.

Он просиживал всё утро в баре всегда готовый помочь иностранцу, если тот не говорил по-русски, что-нибудь сказать бармену или посоветовать что-нибудь. Извиняясь за свой бедный английский, он вступал в короткие приятные разговоры, сам что-нибудь спрашивал, например: из какой страны прибыл собеседник. Ему было приятно получать комплименты по поводу его хорошего английского и вообще. Если разговор случался с кем-нибудь из москвичей, он непременно говорил, что он в Москве бывал, и иллюстрировал свой рассказ знанием многих московских улиц и далеко не хрестоматийных московских мест. Это вызывало у собеседников вежливое одобрение.

Ещё в баре был вкусный кофе, хорошая посуда, на стойке всегда лежали свежие газеты, и бармены были не по-здешнему обучены.

Вскоре все свои редкие деловые и не только деловые встречи Костя назначал только в лобби гостиницы «Пойма». В этом он чувствовал стиль, и даже шик.

Со старшим братом Пашей он тоже решил встретиться там же. Встретиться нужно было срочно, а Паша всё тянул и откладывал одну намеченную встречу за другой.

Просто Костя решил поехать в Москву и поузнавать, как можно перевестись в какой-нибудь московский ВУЗ, чтобы закончить учёбу там. Вся информация о таких возможностях была какая-то неутешительная, вот Костя и задумал слетать в столицу и всё разузнать самостоятельно. Да и вообще в Москву хотелось нестерпимо. Приспичило! А денег на это не было.

У отца Костя давно уже ничего не брал, кроме машины, и то иногда, а точнее совсем редко. Денег уж точно. Достаточно было того, что ему приходилось жить с родителями, которые были категорически не согласны с костиными жизненным выбором, способом существования, гардеробом и пр. Он старался приходить домой как можно позже, а уходить как можно раньше, чтобы не слышать от отца обычные его: «Ну?! Почему рожа снова кислая? А?!» или « Ну и до каких пор мы будем?..» Отец уже сто лет работал главным инженером авторемонтного завода, всегда был усталым и нервным.

А старший брат Паша был сильно деловой. Он был старше Кости на семь лет, ему исполнилось 31 совсем недавно, он давно уже жил отдельно и хорошо зарабатывал тем, что поставлял на отцовский завод какие-то железяки и пользовался всеми другими возможностями заработать, которые предоставляли отцовский завод и отцовские связи.