Владимир Гончаров - Апокриф

Тут мэр вновь удержался, чтобы не произнести совершенно ясное дополнение: «заключать сделки».

— Кому-то — в меру сил и способностей поможете вы. Кто-то — в меру полномочий и возможностей поможет вам. Как вы насчет того, чтобы обсудить, что мы конкретно можем сделать друг для друга?

Еще одним итогом, оставившим у Острихся неуютное чувство принужденности, была сделка (теперь он это прекрасно понимал), заключенная между ним и мэром. Главные пункты ее состояли в следующем:

Острихс — использует свою способность влиять на людей в интересах избирательной кампании мэра, а именно, записывает соответствующие агитационные ролики для телевизионного и радио эфира;

мэр — помогает Острихсу безопасно и скрытно покинуть город, снабжает Острихса некоторой довольно значительной «подъемной» суммой, чтобы облегчить ему переезд и обустройство на новом месте, организует дополнительную защиту родителей Острихса, а также их имущества.

После того как заключенное «под честное слово» соглашение было совершено, началась бешеная скачка.

Острихса тут же, вместе с мэром, с соблюдением всей возможной конспирации доставили в одну из студий городского телевидения, где они в течение почти шести часов работали над записью разных вариантов агитационных выступлений. Специалисты-речевики предвыборного штаба выдавали на гора, браковали и тут же писали заново все новые и новые короткие и хлесткие тексты, а Острихс, то один, то в компании с кандидатом наговаривал их на микрофон и камеру. И везде: Поверьте! ПОВЕРЬТЕ! ПОВЕРЬТЕ!

Уже в сумерках, на автомашине, управляемой референтом мэра, в котором городской голова был уверен как в себе самом, Острихс на какие-то минуты заехал домой и забрал приготовленную ему матерью дорожную сумку с самыми необходимыми вещами. Ямари повела себя настолько мужественно и самоотверженно, что избавила сына от душераздирающей сцены прощания. Все слезы она уже успела выплакать после того, как Фиоси, воспользовавшись отсутствием Острихса, посвятил ее в обстоятельства, вынуждающие сына броситься в бега. Теперь мать думала только о том, чтобы ее ребенок как можно скорее и безопаснее смог покинуть ставший для него опасным родной город.

Затем была гонка по ночным улицам до северной окраины, где, после проезда машины с Острихсом, полицейский наряд, по распоряжению мэра, на целых пятнадцать минут перекрыл движение, чтобы отсечь возможных преследователей. В течение десяти следующих минут машина с беглецом достигла развязки, на которой сходились целых три крупных федеральных трассы, и понеслась по одному из шести возможных путей. Уже глубокой ночью они достигли железнодорожного узла в соседнем кантоне, и Острихс немедленно приобрел себе билет на ночной экспресс, следовавший в столицу, чтобы оттуда ближайшим самолетом вылететь в Кальгскую Республику…

Как раз в то время, когда Острихс, глядя в окно спального вагона, «итожил то, что прожил», папаша Дрио поинтересовался у Анса Гваара, не пора ли поторопить «малыша» с ответом на сделанное ему предложение:

— А то он будет кота за хвост тянуть! Надо его дожать уже сегодня.

Первым делом Гваар позвонил по телефону в дом родителей Острихса под видом знакомого. Мужской голос, видимо отец, ответил ему, что Острихс утром ушел в университет и еще не возвращался. Тогда Гваар лично отправился в указанное место. После довольно долгих розысков и расспросов он убедился, что интересующий его студент в стенах учебного заведения сегодня не появлялся. Еще один звонок родителям Острихса оказался бесполезным, поскольку к телефону на том конце провода никто не подходил. Оставалось выставить засаду у дома. Приехав на автомобиле с двумя своими людьми на место, Анс Гваар обнаружил неприятный сюрприз. Прямо у ворот небольшого дома семейства Глэдди стояла патрульная полицейская автомашина и никуда не собиралась уезжать. Мало того, уже минут через пять один из полицейских подошел к автомобилю, в котором сидела Гваарова бригада, и поинтересовался: что они здесь делают? Пришлось убираться и организовывать скрытое наблюдение.

Когда и на следующий день нигде в городе не удалось засечь Острихса, Гваар сообразил что «малыш», похоже, сбежал. Доклад об этом привел папашу Дрио в совершенное бешенство, особенно после того, как стали поступать некоторые сведения, свидетельствовавшие о состоявшихся контактах беглеца с мэром.

— Ты понимаешь, сынок, — неприятным голосом осведомился у Гваара хозяин, — что он не должен попасть в шайку мэра?