Владимир Гончаров - Апокриф

Муж Совиле, прекрасный специалист в области электроники, которого в курс событий, связанных с тайными делами шурина, вообще никто не вводил, совершенно неожиданно для себя получил предложение, о котором мечтал со студенческой скамьи. Его позвали на работу в центр аэрокосмических исследований, работавший под эгидой правительства и обслуживавший, по преимуществу, интересы обороны. Там было поистине великое поле для приложения его способностей, по-настоящему высокая зарплата и прекрасные бытовые условия. Недостатком являлась необходимость жить в полузакрытом научном городке и находиться под постоянным присмотром спецслужб. Но, что это все такое, по сравнению с предложенным ему настоящим делом — делом, о котором он мечтал столько лет? К тому же и жена поразительно легко согласилась покинуть старое гнездо и отбыть к новому месту жительства по срочному вызову, поступившему из столицы космических технологий…

С отцом Тиоракиса, по-прежнему служившим Региональным представителем Федерального надзора в далеких Приморских кантонах, поступили еще проще. Его поручили попечению Департамента Государственной охраны. В общем-то, по должности, которую он занимал, телохранители и сопровождение не полагались (не хватало одной ступени), но в данном случае сделали исключение.

Лидо Тиоракис, в отличие от своей бывшей жены и дочери от первого брака, и в соответствии с собственными жизненными установками, воспринял новость о том, что его сын делает карьеру в спецслужбе, если не с восторгом, то, по крайней мере, с законной гордостью. Он, правда, терялся в догадках, что такого мог наделать его отпрыск, отчего отец получил неположенную по статусу привилегию… И о награждении сына он тоже еще не знал. Почти никто об этом, пока, не знал.

В университете исчезновение Тиоракиса заметили не сразу. Редкое появление в альма-матер старшекурсников, вышедших на написание магистерских диссертаций, было обычным делом. Они пропадали в специальных библиотеках, корпели над собранными материалами по домам и лишь изредка выходили на контакт с руководителями защиты. Вот, например, Гамед с философского факультета, славный компанейский парень и без пяти минут магистр, тоже куда-то запропастился. Ничего, полагали многочисленные знакомые, — к защите все отыщутся…

Но где-то в середине весны по университету быстро распространилась весть о том, что Гамед затерялся не в лабиринтах библиотечных стеллажей, а, представьте себе, уже несколько недель как арестован за принадлежность к террористической организации. Это выяснилось после визита судебного следователя, который изъял из университетской канцелярии его личное дело и запросил характеристику на попавшего под следствие студента. После этого на допросы в Следственный департамент стали вызывать всех, кто тем или иным образом контактировал с Гамедом, а особенно, членов землячества студентов-баскенцев. Результаты не заставили себя ждать: еще три студента угодили в следственный изолятор.

Университетскому сообществу, как и всей стране, было хорошо известно о последнем крупном успехе спецслужб в борьбе с террористическим подпольем. Примерно месяц назад о мощном ударе по Фронту освобождения Баскена громко раструбили все средства массовой информации, а многочисленные комментарии по данному поводу с тех пор продолжались почти ежедневно. Но вот то, что одно из своих гнезд это самое подполье сплело в стенах славного и почтенного учебного заведения, стало большим сюрпризом. Неудивительно, что скандальная тема дебатировалась среди учащихся и учащих самым оживленным образом. Мнения при этом случались самые разные: кто-то считал, что арестованные — всего лишь малая часть террористической ячейки, пустившей разветвленные корни среди этнических групп студентов, а кто-то полагал, что и этих-то похватали под горячую руку и по чистому произволу, что является признаком начавшейся «охоты на ведьм» в преддверии очередной избирательной компании. Между этими полюсами, понятное дело, был полный спектр версий промежуточного типа.

Живой общественный интерес к горячей теме не мог не задеть личности Тиоракиса, исчезновение которого с университетского горизонта в контексте происходивших событий выглядело, как минимум, интригующе.

Припомнили, кстати, что Тиоракис одно время высказывал и даже пытался пропагандировать радикально-сепаратистские идеи. Как же, как же! Его даже из Молодых Соколов исключили за это самое! Да! И ведь с Гамедом он общался! Не часто, скорее, редко, но ведь общался! С другой стороны, — личное дело Тиоракиса оставалось, пока, во всяком случае, на своем месте в канцелярии. Это обстоятельство особо любознательные не преминули выяснить через не менее любопытную даму, работавшую делопроизводителем кадрового сектора. Хотя результат несколько разочаровал, но интрига оставалась и даже как бы закручивалась стараниями энтузиастов раскрытия чужих тайн. Например, девицы из секретариата декана юридического факультета выяснили и, конечно же, распространили среди широкой публики информацию о том, что домашний телефон в квартире Тиаракиса не отвечает. То есть совершенно. Ни рано утром, ни днем, ни поздно вечером.