Владимир Гончаров - Апокриф

Собственно, все знали. И Крюк, конечно, знал. Поэтому и заговорил с баскенцем.

Будучи истинным маами, Крюк не стал горячиться в ответ на вспышку собеседника и предложил примирительный тон, впрочем, также отказавшись от дистанцирующего «вы».

— Ну, в общем, в чем-то ты прав, брат… Меня наши тоже иногда бесят. Такие кули бывают — не растолкаешь. Все с оглядкой. Дождутся, пока их на тачку всех погрузят и свезут куда-нибудь. Я вам, баскенцам, прям завидую. Дела хочется. А у нас в землячествах — болото какое-то… Тьфу!

Между разговором такси достигло пункта назначения, и Крюк с искренним сожалением подытожил:

— Ну вот… Приехали… Даже жаль. А то и поговорить по душам не с кем. Одни верноподданные кругом…

Баскенец, не отвечая, молча отсчитывал деньги. Но, уже передав Крюку купюры и мелочь, он не спешил открыть дверь и уйти.

— Вот что, хм… брат! — обратился он к Крюку. — Ты, вообще-то, гляди, не откровенничай так уж слишком с первым встречным: нагореть может. Сечешь?

— У меня вообще-то мозги есть. Я редко с кем откровенничаю. Но с тобой — можно. Или я не прав? — поддел Крюк.

— Да прав, прав…

Как бы сомневаясь в чем-то, как бы принимая какое-то решение, баскенец на короткое время замолк, а потом, видимо, определившись, заговорил вновь:

— Хочешь, я поговорю кое с кем, насчет тебя? Насчет настоящего дела?

— Да. Хочу! — без раздумий и совершенно искренно ответил Крюк.

— Ну ладно… — вновь будто бы медленно соображая что-то проговорил Баскенец. — Тебя где найти можно?

— Ну, я, когда свободен, на муниципальной стоянке бываю, у вокзала. Да что я, в самом деле! Вот! — и Крюк протянул баскенцу карточку с телефоном диспетчерской и своим домашним номером.

— Понятно… — вновь раздумчиво протянул баскенец и подытожил, — если что, тебе позвонят и скажут, что от меня.

На прощанье он протянул таксисту руку и коротко назвался:

— Дадуд!

О неудаче группы Тиоракиса на железной дороге Дадуд узнал в тот же день из теленовостей и… испытал некоторое облегчение.

Неуязвимость этого отряда боевиков на фоне тех трудностей, которые испытывали все остальные, начинала его настораживать. Было в этом что-то не вполне естественное. Что-то вроде идеально ровной и картинно-зеленой полянки посреди неопрятного полусгнившего леса. И ступать всей ногой на эту соблазнительную, с виду совершенно твердую и удобную поверхность не хотелось.

Вообще-то, Тиоракис нравился Дадуду. Нравился заочно, поскольку лично они не встречались. Из отчетов нелепо погибшего от дурацкой болезни Вагда вырисовывался почти идеальный образ бойца: рассудительный, обстоятельный, аккуратный, умелый, имеющий по любому вопросу собственное взвешенное мнение, но при этом вполне управляемый, в меру смелый, а в необходимых (действительно — необходимых!) случаях и очень смелый… Да и «послужной список» Тиоракиса говорил сам за себя: безупречно точный курьер, непреклонный исполнитель акций, а вот теперь и отличный руководитель группы… Вроде бы все прекрасно. Однако Дадуду не были вполне понятны мотивы, приведшие Тиоракиса к столь активному участию в баскенском сопротивлении.

Ну, версенец, хотя и не чистокровный (по словам самого Тиоркиса — наполовину), ну, какие-то там семейные обиды на власть еще со Стиллеровских времен, ну, постоянное интеллигентское раздражение от великодержавных идиотизмов президента вкупе с «Объединенным Отечеством» и… все? Неубедительно это было как-то для Дадуда. Вот Увендра ему был понятен. Увендра был дурак и притом — с идейным заскоком. Такого может занести, куда угодно. А Тиоракис — другое дело. У Тиоракиса просто обязана быть какая-то сверхзадача. Может быть, честолюбие? Может, он рассчитывает сорвать куш в случае победы? Это Дадуду было бы вполне понятно. Он и сам надеялся сорвать куш. А вот Гамед, например, считает Тиоракиса отчаянным игроком. Есть такой род игроков: умелые, расчетливые, удачливые, могущие обуздать любые движения своей души и в то же время отдать все во имя главной страсти — самой игры. А не играть — не могут. Это часть натуры. Такая версия Дадуда тоже устраивала, но зато подразумевала вполне определенные сомнения: черт его знает, в какую игру и на чьей стороне может играть подобный тип?

Тем не менее, в силу объективно продемонстрированных Тиоракисом качеств, штаб Фронта рассматривал его как кандидата в командиры боевой группы. Дадуд не возражал, но попросил не спешить. Он направил в группу, тогда еще возглавлявшуюся Вагдом, Крюка, которого сам завербовал несколько лет назад, успел неоднократно лично проверить и убедиться в его безусловной преданности. Маами — есть маами!