Дмитрий Быков - Квартал. Прохождение

Я лично люблю спать. Со временем я собираюсь все чаще уединяться у себя в доме и проводить остаток жизни во сне».

Что-что, а это правило мне легко выполнить. Остальное трудно, но не потому, что я такой плохой самурай, а потому, что не родился еще тот сегун, служа которому и т. д. Поэтому я сплю уже сейчас — всё лучше, чем превращаться в половнический центр.

Перепечатайте на компьютере следующий текст.

Рано или поздно каждый обречен задуматься о смысле нашей игры, которая становится все менее увлекательной, зато все более опасной. На нас с подозрением оглядываются соседи, за нами ходят таинственные люди, наши сны полны вещей, которые никогда прежде нам не снились, сны вообще, кажется, перестали быть нашими — потому что такие ужасные вещи никогда не пришли бы нам в голову. Продвигаясь к совершенству и деньгам, мы всё отчетливей расстаемся с собой, перевязываем узлы своей жизни и совершаем вдобавок массу странных действий. Зачем мы это делаем и что имеем в виду?

Пожалуй, нам пора признаться себе, что мы создаем новую этику. Старая этика пришла в негодность и нуждается в замене. Один друг рассказал нам недавно, что у него не выходит из головы судьба евреев Артемовска, которых в 1941 году не расстреляли, а замуровали в штольне под алебастровым заводом. Быть замурованным в одиночку, говорил друг, ужасно, но умереть в штольне, где вместе с тобой задыхаются три тысячи человек, — это за гранью человеческого разумения. Они все мумифицировались там, и разгребать эту гору трупов заставили потом бывших немецких полицаев. А гореть с сотней односельчан в запертом сарае? Тут не выберешь. Вообще после Второй мировой войны нельзя ни просто писать стихи, ни просто читать стихи — нельзя вообще относиться к человеку всерьез. Этот проект закончился. Во всяком случае, закончилась его этическая система, которая, как выяснилось, ни от чего его не удерживает.

И то, что мы наблюдаем сейчас, есть именно проект, от которого отвернулся его основатель (основатели), и теперь мы существуем в пространстве без верха и низа; отсюда и катастрофическое падение того самого общества, в котором в ответ на любую жалобу раздается: «Так и надо». Но то, что мы делаем сейчас, — не что иное, как попытка выстроить новую этику, которая будет держаться не на ценностных, а на числовых последовательностях. Если нельзя заставить человека хорошо себя вести исходя из того, что вот зло, а вот добро, — видимо, его поведение можно регламентировать с помощью чисел. Если патриотизм, национальная гордость или любовь приводят его сплошь и рядом к таким результатам, следует искать регламентацию не в этической, а в любой другой рациональной плоскости. Нужно вести себя так-то, потому что книга открылась на такой-то странице, нужно звонить или не звонить любимой в зависимости от того, какая сегодня погода и в какой день вы родились. Только это позволит нам вести себя последовательно, а последовательность и есть этика.

Я не сразу это понял. Я это понял только тогда, когда начал всерьез экспериментировать с «Кварталом». Ведь каждое упражнение — результат огромного личного опыта. Сколько я бился над одним только расположением глав! Но теперь все работает. Теперь в мотивировках моих поступков, как и в переменах погоды, нет ровно ничего человеческого. И я наконец соответствую миру, который так люблю, — миру, в котором цветут цветы и растут грибы.

Будущее, впрочем, берет уроки у прошлого. Тогда ведь тоже принимали решения, исходя из сочетания и положения внутренностей, из бросания камешков, из монеток, как в Книге перемен. И мы всё нагляднее возвращаемся в эти времена, раз боги, запретившие нам магию, отвернулись от нас. Магия была надежнее хлипкой человеческой воли, надежнее человеческой морали, срывающейся в зверство раз в 100 лет. И, может быть, сейчас, когда мы возвращаемся к высшим иррациональным смыслам сложным путем «Квартала» — раз путь любви, творчества и веры привел нас вот к этому вот (обводит комнату рукой), — то и старые боги, возможно, сжалятся над нами, вернутся к нам. Те боги, которые и сейчас ждут нас в далеких дебрях, в руинах старых храмов, в горах, пещерах и реках, где им пришлось прятаться. Но ни одна река не может вечно прятаться в трубе — рано или поздно труба треснет, а река вырвется на свободу.

Выучите наизусть балладу.