Борис Мишарин - Исцеление

Количество боевиков вырастало, их укладывали в гостиной поленницей или штабелями, принесли последнего. Оружие складировалось в другой комнате. Братки Графа, вытирая струившийся от напряжения пот, не стесняясь, восхищались своим командиром:

— Здорово!

— Отвоевались, сучары…

— Тихо, без шума разделались.

— Я всегда говорил, что Граф голова!

— Он и не то может!

И только Танцор молчал с радостным выражением на лице и поглядывал в сторону Николая. Он догадывался — чьих это рук дело. Александр раскусил его сразу и посмотрел на Николая, тот покачал отрицательно головой.

— Пусть отдохнут, пиво выпьют, — попросил за бойцов Михайлов.

Граф пригласил всех к столу. Довольные собой телохранители подходили, наливали пиво, рассаживаясь поудобнее, кто где мог, поглядывая с интересом на проделанную работу. Холодное пиво прокатывалось живительной влагой по разгоряченным внутренностям, доставляя особое удовольствие на фоне свершенного труда. Такого им еще ни приходилось не только видеть, но и слышать, в их глазах Граф выглядел сейчас самым талантливым лидером, который сумел бескровно расправиться с конкурирующими группировками, а главное сохранить их собственные жизни. Такому можно служить только преданно и слепо, как собака служит своему хозяину. Некоторые даже где-то в душе пожалели связанных — не того хозяина выбрали, думать башкой надо, теперь расплачиваться придется. Без этого нельзя в их деле.

Граф обходил штабель тел, вглядываясь в лица, охрана пояснила еще раз, что все здесь и можно не беспокоиться, но он размышлял о другом:

— Мерзавцы, думали, что когда будут меня кончать — я успею связаться со своими в городе. Они полетят сюда и нарвутся на засаду, их бы покрошили, как котят, — Александр скрипнул в ярости зубами, — сейчас поедете на третий километр, там засада на повороте, но они тоже все спят. Разберете завал и привезете всех сюда. Должно быть 19.

Уходя, двое бросили:

— Слава Богу, меньше.

— Ну, Граф, голова-а!

Александр окончательно успокоился и пил пиво, подойдя еще раз к штабелю.

— Многих и не знаю даже, — он для острастки пнул легко нижнего, — разберемся…

Настала пора рассказать следующую часть задуманного плана и Николай рукой пригласил Александра сесть ближе.

— Когда привезут последних, пятеро твоих останутся здесь, пусть охраняют, применяют оружие, если потребуется в случае нападения. Строго накажи — ближе пяти метров пусть не подходят, вдруг кто-то проснется и развяжется, что вряд ли возможно, но береженого Бог бережет. Я с Танцором и ты со своим водилой поедем, погостим у Брома, поговорим заодно по душам, нельзя и непростительно откладывать на завтра. Не засвеченные автоматы с глушителями у тебя есть? Нет, лучше возьмем их оружие.

Николай пояснил все подробности, Александр кивнул и с восхищением произнес:

— Да-а, не голова, а Генеральный штаб. Действительно оставлять на завтра нельзя, очухаются, пиши — все пропало. Как я буду рассчитываться с тобой, благодарить за бесценное содействие?

— Об этом после поговорим, у меня свои планы на тебя имеются, — Николай неожиданно засмеялся, — думаю, тебе понравятся, а сейчас еще дело не сделано.

Тела новых боевиков заносили и складывали поверх старых, Михайлов выразил опасения, что нижние могут задохнуться, но Граф ответил резко и жестко, что не звал их сюда и удобств создавать не станет. Он отдал необходимые распоряжения, и они вчетвером уехали на машинах спящих бандитов.

Автомобили уже поджидали, и охрана Брома впустила их во двор сразу, не видя за тонированными стеклами пассажиров. Вся охрана столпилась и с нетерпением ждала появления дружков и подробностей расправы над «графьями». Танцор и Раков, водитель Александра по кличке Рак, выскочив из машин, в упор расстреливали, обильно поливая свинцом растерявшуюся от неожиданности, охрану Брома. Словно тихие щелчки осами вылетали из автоматов пули, впиваясь в тела охранников, догоняя убегавших и жаля насмерть. Бандиты валились замертво, застывая в неестественных позах, изредка успевая вскрикнуть, взмахнуть руками или прошептать последние слова.

Тихо перебив охрану внутри дома, они вошли в кабинет Брома, который уже с нетерпением ждал новостей. Рядом находились известные авторитеты. Танцор и Рак сразу же пустили по пуле в голову Вано и Олегу, те упали, задергавшись в агонии, и застыли с открытыми глазами. Смерть настигла их быстро, оставляя свой запах в комнате, забираясь внутрь и леденя душу. Остальные сидели, не двигаясь, скованные страхом, даже не помышляя об оружии, которое могли достать и привести в действие. Ужас сковал их мышцы, парализовал волю, второй раз они видели доктора и второй раз у них «опускалась матка».