Рене Домаль - Великий запой - роман; Эссе и заметки

Следует заранее позаботиться о том, чтобы до эксперимента животное не ело неделю, не имело половых контактов три месяца, не двигалось пять дней, не спало три дня и не пило два дня; две последние недели следует держать его в кромешной тьме. Полученная таким образом патаграммма отразит все козлиные желания в их самой чистой форме.

Итак, у нас есть патаплазма, заряженная нужной пищей, но в негативном изображении; дабы изменить минус на плюс, первую патаплазму следует спатаграфировать; в итоге у нас выделится чистейшая козлиная нутриплазма, из которой мы получим сыворотку, являющуюся основным компонентом раствора со следующим содержанием:

Нутриплазмическая сыворотка……0,0000000075

Гуано……………………………………………1,85

Желудочный сок…………………………9,165

Цереброспинальный раствор

обычного человека Q.S. на………1000 сантикремов

Одной капли на три литра арамона или на литр старого мара, выпитого залпом, обычно достаточно для получения искомого результата.

7. Комплексный патаскопический раствор

Принцип приготовления тот же, но теперь перед аппаратом мы проводим уже не одно животное, а всех возможных животных. В результате многовековой работы в наших подвалах накапливается запас из шести бочек этой комплексной сыворотки. Несколько капель lacrimae rerum гарантируют прекрасную сохранность препарата.

Этот раствор может применяться во всех случаях, для воздействия на любые виды, за одним исключением.

8. Об исключении крайнего насекомого

Бывает, что после приема раствора у субъекта не отмечается никакой реакции, кроме глубокого сна. Здесь мы сталкиваемся с крайним случаем энтомологической эволюции, и человек оказывается даже не насекомым, а простой машиной; обычно машиной для выполнения той или иной социальной функции, иногда машиной вычислительной. В первом случае он никогда не отвечает на ваши слова так, чтобы можно было заподозрить малейший интерес с его стороны. Во втором случае он хватается за вашу речь с такой жадностью, что вы задумываетесь: «Какая невиданная, чудовищная тварь скрывается за этой формой homo sapiens и почему наша патаскопическая сыворотка никак его не выявляет?» Мой дорогой друг, вы заблуждаетесь: перед вами не человек и не животное, а счетная машина, и любые предложенные продукты, напитки и речи сразу же превращаются в машинное масло для смазывания деталей его сложного механизма.

9. От автономии к ликантропии

Коренным народностям всего мира известны практики ликантропии — мы даем этому термину очень широкий смысл, — которые позволяют им превращаться в то или иное животное. После всего сказанного о человеческой фауне совсем нетрудно понять, как человек, будучи гармоничным сочетанием самых различных животных, может в самом себе развивать на какое-то время ту или иную животную форму. Но это всего лишь субъективный ликантропизм: внешне человек сохраняет свою человеческую форму, внутренне чувствуя и действуя, как краб, муха или медведь гризли.

Объединив патафизические размышления и эксперименты с данными зоологической психологии, мы сумели выработать объективную технику ликантропии, благодаря которой каждый может изменяться как внутренне, так и внешне в угодное ему животное. Позднее мы рассмотрим, идет ли на самом деле речь лишь о том, чтобы осознанно представлять и преждевременно реализовывать процесс метемпсихоза. Но не будем забегать вперед. Я продолжаю.

Физиологическую основу экспериментальной ликантропии следует искать преимущественно в аутотомической деятельности, которая проявляется у многих так называемых низших видов; поскольку любое животное, и особенно человек, может раскладываться на полную серию предшествующих животных, то для осуществления какой-нибудь одной метаморфозы будет достаточно, если человек разложится на систему животных, обладающих аутотомической способностью. Но сначала поговорим об этой функции у «низших» животных.

Оставим в стороне аутотомию, свойственную одноклеточным (инфузориям, бациллам и проч.), которая, выполняя исключительно воспроизводительную функцию, приводит лишь к размножению и образованию себе подобных.

Обратимся сразу к дифференцированным животным, проявляющим аутотомические свойства. По тем же причинам, что и ранее, мы не станем рассматривать аутотомию аннелид и прочих существ, способных делиться на сегменты: фрагментация и количественное увеличение нас не интересуют: если земляного червяка разрезать пополам, что это даст нам с патафизической точки зрения? Разумеется, ничего! Так зачем он нам нужен? Отметим лишь то, что некоторые аннелиды способны сами делиться на фрагменты: к этому сводится вся их аутотомия.