Владимир Файнберг - Словарь для Ники

Боясь, что задерживаю его, несколько раз порывался уйти. Но он останавливал меня. А потом попросил немного погодить, поднялся на второй этаж. И пропал.

Оказалось, дожидался, пока высохнут чернила надписи на предназначенном мне в дар «Гамлете» в его переводе.

Борис Леонидович взял с меня слово, что я приеду к нему через год с тетрадью стихов. Тщательно упаковал книгу. Рванулся проводить под ледяным дождём на станцию Переделкино.

Я воспротивился. Тогда он сказал, что будет стоять у раскрытой двери и смотреть вслед.

В романе «Здесь и теперь» я подробно написал об этой встрече. О том, как уходил, оглядывался и видел силуэт Пастернака в проёме освещённой двери.

…Этот взгляд до сих пор держит меня в поле своего луча. И если я порой сбиваюсь с пути, он как спасательный трос, натянутый вдоль домов какого‑нибудь посёлка за Полярным кругом не даёт сгинуть во тьме и метели.

Многие церковники, православные и католические, возбуждают и поддерживают в верующих чувство вины.

Человека может поднять только любовь к нему, искреннее участие. Без запугивания и тошнотворных нравоучений.

С тех пор как в Палестине появился, погиб и воскрес Христос, церковное предание донесло до нас Его призыв: «Радуйтесь и веселитесь!»

А что касается вины, то у каждого есть совесть. Каждый сам знает, в чём он виноват. Знает и терзается без подсказки мучителей в рясах и сутанах.

Его интересно пробовать. Но не упиваться.

Когда я жил посередине Эгейского моря на острове Скиатос, мне подарили ящик с гнёздами, откуда торчали 12 бутылок лучших греческих вин.

Этого запаса хватило на полтора месяца ежевечерней дегустации. Правда, не считая джина, который я употреблял после утренней рыбалки, сидя в прибрежном кафе–баре «Мифос».

Именно тогда я понял, что всю жизнь притворялся, нахваливая в разных компаниях вслед за знатоками прославленные сухие напитки. Например, французское шампанское–брют, различные рислинги и тому подобную кислятину.

На самом‑то деле, Ника, признаюсь тебе, я как пчела люблю только натуральные сладкие или полусладкие вина.

Как‑то нам с твоей будущей мамой Мариной официант римского ресторана откупорил к обеду бутылку белого вина. Вкус его был божественным. Мама‑то пила мало, только попробовала. А я шёл потом по Риму в состоянии, похожем на вдохновение. То ли от лёгкого подпития, то ли от всего сразу — Марины, Рима, солнца.

К сожалению, я не запомнил названия того вина. А может быть, и к счастью — оно оказалось чудовищно дорогим.

Но все‑таки самое чудесное на свете — густое чёрное вино «качич», изготовляемое крестьянами близ посёлка Каштак на берегу Черного моря.

Судя по книжным иллюстрациям, она, как правило, похожа на букву «П».

Однажды во время бессонницы мне почему‑то пришли в голову такие соображения.

Под буквой «П» виселицы орудует Палач. Готовит Помост и Петлю. Чтобы, если не придёт Помилование, Повесить Преступника по Приговору. И затем Предать земле, Похоронить.

Зимний рассвет выдался солнечным. Прикрыв за собой дверь ванной, чтобы тебя не разбудить, я умывался ледяной водой и думал: «Что только порой не образуется в воспалённом бессонницей мозгу… Зачем?»

Кажется, у меня никогда не было стремления к власти. Даже над тобой, моей дочкой, не властен.

Раза два в сердцах как‑то шлёпнул тебя (за дело, между прочим). Обошлось себе дороже. Слезы твои быстро высохли. Всё забылось. А я ещё много дней и ночей мучился, ненавидел себя.

Я над собой с радостью признавал бы власть своего духовного отца Александра Меня. А он ею не пользовался!

Возможно, кому‑нибудь смешно читать о том, что я уже сейчас с ревностью думаю о предстоящих тебе, семилетней девочке, влюблённостях.

Безответная влюблённость унизительна. С болью думаю о твоих неизбежных слезах, разочарованиях.

С другой стороны, убеждён: этими жёсткими мерами Бог оберегает от поспешного выбора, для заповеданного свыше человека, который станет частью тебя, за которого ты будешь готова отдать все на свете.

Некоторые дамочки разных возрастов значительную часть жизни тратят на то, чтобы обмануть мужчин.

При помощи туши подкрашивают глаза, чтобы они казались большими, приклеивают длинные ресницы, румянятся, выщипывают брови, красят помадой губы, создавая «мишень для поцелуев».