Жиль Легардинье - Не доверяйте кошкам

— Прости, не хотела портить тебе праздник, но мне так плохо…

— Рассказывай.

— Я много думаю о Брайане. Не знаю, что на меня так повлияло — свадьба Сары или твой влюбленный вид, но я чувствую себя очень одиноко. Я даже подумываю, не поехать ли жить к нему в Австралию, настолько мне неуютно сейчас здесь.

«Твой отъезд станет для меня настоящим ударом, но об этом я скажу тебе в другой раз».

— Ты говорила с ним об этом?

— Он сам это предложил. Мы созваниваемся по ночам. Из-за разницы во времени.

— Он мог бы приехать во Францию, поближе к Стиву…

— У него болен отец. Он не может его бросить.

Софи смотрит мне прямо в глаза:

— Но больше всего меня беспокоит не это, Жюли.

«Что она собирается мне сказать?»

Она явно подыскивает слова.

— Это связано с Риком…

И замолкает.

«Ну, говори же, не молчи! Ты видела, как он целуется с другой. Хуже, ты сама в него влюбилась…»

— Софи, пожалуйста, скажи мне…

— Ты ведь продолжаешь ломать голову над тем, что он задумал…

— Каждую минуту. Это настоящий ад. Я задыхаюсь от вопросов: зачем он наблюдает за поместьем Дебрей? Почему до сих пор не перешел к действию? Вот уже несколько месяцев он делает снимки и к чему-то готовится. Чего он выжидает?

— Я не знала, говорить тебе или нет, но больше не смогу смотреть тебе в глаза, если скрою это от тебя. Пообещай мне, что не наделаешь глупостей.

— Перестань, Софи, ты меня пугаешь. Что тебе известно?

— Нет, сначала пообещай.

«Да я сейчас могу поклясться, что земля плоская, только расскажи мне все».

— Обещаю.

Она достает из сумочки конверт. Внутри лежит газетная статья, которую она разворачивает и кладет на стол.

«Известный производитель кожгалантереи Дебрей открывает музей на территории своего обширного поместья. В нем будут представлены самые выдающиеся образцы семейной коллекции, бесценные произведения искусства и памятные исторические изделия, собранные Шарлем Дебрей и его потомками по всему миру, включая коллекцию драгоценностей его внучки Алан Дебрей, ныне возглавляющей компанию. Гости из разных стран смогут полюбоваться также фантастическими украшениями в последних моделях изысканных футляров одной из самых престижных ремесленных династий Франции. Торжественное открытие планируется через три недели, первого ноября, в присутствии многочисленных официальных лиц и знаменитостей…»

Вот, значит, чего выжидает Рик, вот его цель. Все подтверждается. Я по уши втрескалась в вора. С днем рождения, Жюли!

С наступлением дождей мне больше не требовалось поливать огород мадам Рудан. Я как раз собирала последние кабачки, когда зазвонил мой мобильный.

— Жюли Турнель?

— Слушаю.

— Я звоню по поводу вашей тети Алисы Рудан.

— Что-то случилось?

— С прискорбием сообщаю, что она скончалась сегодня утром. Примите мои искренние соболезнования.

Я стою среди грядок, мои руки испачканы в земле. На крыше дует ветер, надо мной нависло пасмурное небо. У меня кружится голова.

— Она не страдала?

— Уверяю вас, нет. Мы увеличили дозировку морфина. Нам пришлось отправить тело в морг, но вы можете ее увидеть. Она оставила для вас какие-то бумаги.

— Я скоро приеду. Мне нужно просто сообразить, как спланировать день.

— Как пожелаете, мадемуазель, срочности уже нет…

Завершив разговор, я села прямо там, где стояла. Слезы полились сразу же, теплым ручьем. Я плакала и гладила ее растения. Она не увидит последнего цветения своего огорода. Эта боль отличалась от той, что я испытала, когда Давид разбился на скутере. В ней не было протеста, ярости, лишь безграничная печаль. Впервые это чувство меня настигло, когда умер соседский пес Торнадо. Пока мои родители разговаривали с его хозяевами, я сквозь приоткрытую дверь увидела его труп. Пес больше не лаял, не бежал ко мне со своим мячиком. Я бросилась в глубь сада и спряталась в яме за клумбой с лилиями. Там было мое секретное укрытие. Сейчас я бы многое отдала, чтобы снова там оказаться. В тот день мои родители искали меня, звали, но я не отзывалась. Мне нужно было побыть одной. Лишь с наступлением темноты отец, еще раз обыскав весь сад, пока полиция вела поиски на улице, увидел меня в свете своего фонарика, съежившуюся, как испуганный воробей. Он прижал меня к себе, и мы вместе заплакали. Это был мой первый раз, моя первая встреча со смертью, первый уход существа, которое я любила. С тех пор я видела и другие смерти. Второй случай произошел несколько месяцев спустя и преподнес мне важный урок. Когда скончался мой дядя Луи, я не плакала. Честно говоря, мне даже не было грустно. Я с ужасом осознала, что соседский пес был мне намного дороже этого ворчливого старика. Мне стало стыдно, но с тех пор я научилась смотреть правде в лицо. Когда честен сам с собой, не станешь любить людей только потому, что, по мнению окружающих, должна это делать, или потому, что в ином случае тебя будет грызть совесть. В горе человеком движет не логика, а нечто другое. Иррациональное чувство, со всей силой проявляющееся только в такие дни, как сегодня. Мадам Рудан умерла, и мне от этого очень плохо.