Валерий Вотрин - Логопед

Прошло полгода с момента приезда Заблукаева. Газета обрела несколько десятков постоянных подписчиков, в редакцию каждый день поступали письма. Пришло несколько выгодных предложений от рекламодателей. Сам Заблукаев уже освоился, получил необходимые бумаги и задумался о переезде на другую квартиру. Вот только насчет Горфинкеля он беспокоился. Старика совсем замучил кашель, во время жестоких его приступов Горфинкель синел и задыхался, но к врачам обращаться так же отказывался, ругая их бранными словами. Похоже, и врачей он тоже считал агентами Тайного департамента.

Однажды утром Заблукаев, как всегда, поднялся в квартиру Горфинкеля и увидел, что дверь полуоткрыта. Он вбежал внутрь. Горфинкеля нигде не было видно. И только когда Заблукаев принялся обходить квартиру, он увидел старика. Тот лежал в спальне, бездыханный и полностью погребенный под рухнувшей горой бумаги, словно в бумажной могиле. Заблукаев, совершенно потрясенный, просидел над телом около часа. Его совершенно обездвижило. Потом кое-как поднялся и вызвал полицию. Он чувствовал себя так, точно это на него рухнул огромный бумажный курган, оглушив и затемнив сознание. Он что-то вяло отвечал полицейским, глядя, как тело грузят на носилки и выносят. Потом квартиру опечатали, и Заблукаев повлекся домой.

Дня два он не знал, что делать. Родственников у Горфинкеля не было. Но Заблукаев понимал и другое: необходимо спасать газету. Горфинкель не очень-то делился с ним секретами редакционной кухни. Корреспондентов у газеты практически не было: Горфинкель обладал уникальной способностью ссориться с человеком при первом же знакомстве. Поэтому у Заблукаева не было ни малейшего представления, к кому обращаться.

Но тут он вспомнил, что когда-то записал случайно узнанный адрес промышленника, на чьи деньги издавалась газета: Горфинкель однажды поручил Заблукаеву отправить тому письмо. Необходимо было немедленно нанести спонсору визит. Квартира Горфинкеля так и оставалась опечатанной. Целый день Заблукаев провел, роясь в своих бумагах и отыскивая клочок с адресом промышленника. Он уже исполнился уверенности, что бумажка осталась в редакции, когда догадался проверить свой чемодан. Конечно, клочок был там.

Газету «Правило» финансировал старый эксцентричный автомобильный магнат, владелец десятка фабрик, разбросанных по всему миру. Пару лет назад управление своей компанией он поручил двум сыновьям, а сам остался почетным председателем совета директоров. По своей натуре он вовсе не был меценатом, и многочисленные письма и призывы из благотворительных организаций, присланные на его имя, обычно оставались без ответа. Но в иной день им овладевало лирическое настроение, и он начинал просматривать почту на предмет особо трогательных писем. В результате какой-нибудь приют для бездомных животных неожиданно получал в подарок огромный телевизор, а детский приют — несколько ящиков собачьего корму. Ошибка выяснялась, и и собачий корм отправлялся к бездомным животным, а телевизор – к детям. На это уходили недели и месяцы, потому что приюты были в разных странах, но магнат этого времени не замечал — его увлекал сложный процесс исправления ошибки.

Газеты он обычно не финансировал. Но когда-то одно интервью Горфинкеля попалось ему на глаза. В нем Горфинкель громил бесчеловечный режим, душащий свободу на его родине. Однако не это проняло магната — он заметил, что Горфинкель — полный его ровесник, родившийся в один день, месяц и год вместе с ним. Это его тронуло. Мысль о том, что у его ровесника может быть такая странная и драматическая судьба, такая, отличная от его собственной, жизнь, никогда не приходила ему в голову. Он сам разыскал Горфинкеля и спросил, чем может помочь. Еще за минуту до этого звонка Горфинкель не знал, чем можно ему помочь, — он совсем недавно переехал в Европу и только начинал привыкать к здешней жизни, — но уже в следующее мгновение понял, что ему необходима своя газета. Да, ему нужна трибуна, потому что ему есть что сказать, в отличие от многих других, которые могут лишь бесполезно тявкать. И он сказал магнату: дайте мне газету, и я изменю жизнь миллионов людей в одном отдельно взятом государстве.

Магнату это показалось интересным. Он никогда не думал о том, что изменить жизнь миллионов людей можно при помощи печатного слова. Он поинтересовался, сколько Горфинкель хочет. Горфинкель с замиранием сердца назвал сумму. Магнат хмыкнул. Он никогда не подозревал того, что изменить жизнь миллионов людей в одном отдельно взятом государстве можно при таких малых затратах. И он распорядился выделить эту сумму и перечислять еще сверх того на регулярной основе для нормального функционирования нового печатного органа.