Анастасия Черкасова - Палочки на песке (сборник)

Да, он хотел ласкать ее,
В ее объятьях очутиться,
Но не затем, чтоб насладиться,
А чтобы чувствовать тепло,

Чтоб знать: он не один теперь уж!
Но людям — им же не понять,
Что просто хочется дышать
И хочется кому-то верить.

Она говорила ему: «Люблю!»,
А он, безусловно, верил.
Как заподозрить родную свою
Можно во лжи иль в измене?

Она обнимала, жалась к устам,
Клялась, что так все впервые.
Как жаль, что не знал он, что так вот к стам
Она прижималась, как минимум стам
Твердила слова такие.

Сегодня ночью, вероятно, будет дождь.
В окошке небо слеплено из пластилина.
Мазки от кисти, серая картина.
Такой же в мире больше не найдешь!

Темнеет… Заливает темной краской,
И тучи погружаются во тьму.
Нет в мире неба, что еще прекрасней,
Чем небо, под которым я живу.

Мир чудо может сотворить из серой краски,
Мир чудо может сотворить из ничего.
Любуйся и цени — ведь мир прекрасен,
А ты — пусть маленькая, но крупиночка его.

Падают листья, шуршат по земле.
Желтый, бардовый, рыжий…
Мягко ступаю по жухлой траве,
Тише, тише, тише…

Листья лежат, замирает весь мир,
Устлана ими дорога.
Сердце наполнится чем-то большим,
Грустным немного.

Что-то шевелится тихо в душе,
Прошлое, но живое.
Пусть не совсем понятное мне,
Но родное.

Сердце притихло. Память слова
Шепчет, но мне не слышно.
Тихая грусть заполняет глаза.
И почему так вышло?

Боже, откуда в омуте зла
Есть красота такая?
На ресницах трепещет слеза…
И почему так бывает?

С ветки сорвался еще один лист.
Мысли взлетают выше.
Призраки прошлого, смутная жизнь…
Я ступаю тише…

Печаль ползет по городу.
Прозрачный туман.
И зябнет мир от холода,
Дрожь по рукам.

И сумерки вечера
Обняли проспект.
Сказать даже нечего,
Слов нет.

Пусто на улице,
Вокруг покой.
Мир застывает,
Но он живой.

Что-то трепещет,
В душе скользя.
Сумерки вечера,
Звук дождя.

Что-то припомнишь
И встанешь вдруг.
Тихо посмотришь
На мир вокруг.

Стелется робко
Вечерняя тишь.
Думаешь что-то
И грустишь.

Как же волшебна
Вечерняя гладь.
Грустно в душе,
Но благодать.

Тихо глядишь,
Упиваясь сном.
И дальше спешишь,
Думая о другом.

Мыслей кружится
Изменчивый рой.
Вечер ложится,
Идешь домой.

Ночью все по-другому.
Вокруг обступает тьма.
И кажется, что на пороге
Топчется чья-то беда.

Мысли роятся, как пчелы.
Звезды горят вдали.
Можно сидеть тихонько,
Не сдвинувшись до зари.

Рушится мир на части,
Моросит по асфальту дождь.
Что будет — еще настанет,
Что было — уже не вернешь.

Ночь ведь недаром темная.
Ночью страх и тоска.
Зажжется первое солнце,
И страхи уйдут в никуда.

И снова настанет утро,
И снова станет светло.
И больше уже не вспомнишь,
Как было в канун тяжело.

Зима без снега — хуже нет.
Где вся естественность природы?
Исчез куда-то солнца свет,
Лишь серость городской погоды.

Чернее ночи вечера,
И холоднее, холоднее…
Идешь домой едва-едва,
И от озноба все немеет.

Ну где пушистый белый снег?
Ну где сиреневый рассвет?
Один лишь холод. Мир померк.
Зима без снега — хуже нет.

В темноте бушует ветер,
Развевая гулкий стон.
Умирающая ведьма
Горько плачет над костром.

Отлетели злые силы,
Что ее питали кровь.
Уж раскопана могила,
И прощальный крест готов.

Зла теперь не будет боле,
Маг ее разрушил власть.
Отобрал все силы черные
И оставил умирать.

Жизнь прошла, столетия кончены,
Ночь последняя все прервет.
А в аду ножи наточены,
И ее уж дьявол ждет.

Жжет костер, как пламя адское,
Что горит в ее глазах.
И захлебывается гадкая
В черных, как смола, слезах.