Анастасия Черкасова - Палочки на песке (сборник)

Сырой проспект, и дом граненый
Стоит, и в тишине квартир
Там кто-то, страстью распаленный,
Насилием утоляет пыл.

А кто-то там лежит и плачет,
И одиночество горчит.
А чья-то жизнь так мало значит,
И у порога чья-то смерть стоит.

А кто-то бредит, кто-то стонет,
Страдает, мучает других.
А кто-то уж себя не помнит,
Судьбу с бутылкой делит на двоих.

А кто-то сизый дым глотает,
А кто-то колет героин.
Кому-то кто-то изменяет,
А кто-то уж совсем один.

И, от удара уклоняясь,
Кто-то испуганно дрожит.
А кто-то, безнадежно задыхаясь,
Уж из последних сил хрипит.

А кто-то кровью истекает,
А в чьих-то пальцах нож блестит.
Кто-то страдает, умирая,
А кто-то сам не хочет жить.

Сырой проспект и дом граненый,
Где столько страха, боль и грязь,
Где каждый сквознячок холодный,
И жизнь куда-то сорвалась…

Сырой проспект и дом граненый,
В своей порочности един.
Но в том весь ужас самый черный,
Что дом такой ведь не один.

Где каждый утопает в мрази,
Не каждый зная, почему.
Мир — под откос, все ближе к аду,
Пока весь не провалится во тьму.

Как же больно бывает, как страшно и странно,
Ты идешь — а вокруг только снег и метель.
И на улице зимней смеркается рано,
И, глядишь, уж растаял заснеженный день.

Только вечер и снег… Только холод… Так больно.
На душе пустота… Никого, никого!
Где есть боль, там и снег может быть черным.
Где никто не поможет, там все время темно.

Черный снег — гнетущее одиночество.
Черный снег — холоднейший из снегов.
Идет снег. А душе так тепла хочется.
Неужели никто не согреет ее?

Все рождены, чтоб умереть,
Всех впереди ждет подземелье.
Всех впереди ждет только смерть,
Никто не будет исключеньем.

Всем отведен короткий срок,
Кому-то век, кому-то меньше.
Всех нас настигнет черный рок,
Такие судьбы человечьи.

Но не затем дыханье нам,
Чтоб ждать, когда оно затихнет.
Живем лишь раз! Живи же так,
Чтоб знать, что есть у жизни смысл.

Ступив когда-нибудь на грань
Пустого, призрачного края,
Ты должен знать, что все не зря.
И, в смертный час глаза смыкая,

Ты должен знать: да, жил не зря,
Дарил добро, и сам был счастлив.
Оставил свет после себя,
Что путь прошел ты не напрасно.

Воздух грозы.
Свежий воздух грозы.
Словно запах упавшей слезы.
Словно слезы забытой мечты.
Воздух грозы.

Запах дождя.
Терпкий запах дождя.
В нем тихо плачет надежда моя.
Запах дождя.

Умерли сказки, грезы мои.
И почему разлетелись мечты?
Остался лишь воздух грозы
И запах дождя.

Он так хотел уметь дышать,
Он так хотел кому-то верить.
И, вероятно, не измерить,
Как много мог бы он отдать

За то, чтоб чьи-то руки грели,
За то, чтоб губы обожгли,
Чтоб наконец его нашли
Его мечты на самом деле.

Все говорили: он больной,
Помешан на телах девчачьих,
Не понимая, как же плачет
Его душа в тоске хмельной.

Он так хотел увидеть ту,
Что снами жизнь его питала.
А тело… Тело — это мало,
Чтобы догнать его мечту.

Что тело? Это только тело.
Пирует век в плену утех.
И не понять тем людям тех,
Что думают — не в этом дело.