Джером Сэлинджер - Собрание сочинений

— Да! — ответила миссис Силзбёрн.

— Мы играли в ступбол как-то после школы за углом нашего дома, мы с Симором, — и кто-то, как потом выяснилось — Шарлотта, — стал кидаться в нас стеклянными шариками с двенадцатого этажа. Так и познакомились. На той же неделе привели ее в программу. Даже не знали, что она поет. Нам захотелось просто потому, что она очень красиво говорила по-нью-йоркски. Как на Дикман-стрит. [291] Дикман-стрит — улица в самом северном на Манхэттене округе Нью-Йорка Инвуде, в XX в. населенном преимущественно ирландцами и евреями.

Миссис Силзбёрн рассмеялась эдаким колокольчиком — само собой, смерть для чувствительного рассказчика анекдотов, что намертво трезвого, что иного. Очевидно, она дожидалась, когда я закончу, и после прицельно воззвала к лейтенанту.

— Как вам кажется, на кого она похожа? — с упором вопросила она. — Особенно возле глаз и губ? Кого она вам напоминает?

Лейтенант посмотрел сначала на нее, затем на снимок.

— В смысле — так, как она на фотографии? Ребенком? — уточнил он. — Или теперь? Как в кино выглядит? Вы о чем именно?

— Да пожалуй, и так, и так. Но особенно — вот как здесь.

Лейтенант отчасти строго вгляделся, будто никак не мог одобрить, что миссис Силзбёрн, в конце концов — не только женщина, но и гражданская, — попросила его рассмотреть фотографию.

— Мюриэл, — кратко ответил он. — Тут она похожа на Мюриэл. Волосы и прочее.

— Ну вылитая! — воскликнула миссис Силзбёрн. Повернулась ко мне. — Вылитая, — повторила она. — Вы знакомы с Мюриэл? В смысле, вы ее видели, когда она собирает волосы в такую прелестную большую…

— Я до сегодняшнего дня вообще не видел Мюриэл, — сказал я.

— Ну ладно, тогда и не спорьте со мной. — Миссис Силзбёрн внушительно постукала указательным пальцем по фотографии. — Это дитя могло бы в таком возрасте быть дублером Мюриэл. Одно лицо.

Виски неуклонно подступало, и я уже не вполне мог переварить все эти сведения, не говоря о том, чтобы оценить множество их возможных ветвлений. Я вернулся — может, чуточку слишком уж прямолинейно — к кофейному столику и возобновил помешивание в кувшине с «коллинзами». Едва я достиг окрестностей дяди отца невесты, тот попробовал обратить на себя мое внимание — приветствовать мое возвращение, — но меня настолько увлек факт якобы сходства Мюриэл и Шарлотты, что я не откликнулся. Кроме того, у меня самую чуточку кружилась голова. Меня крайне подмывало, хоть я и не поддался порыву, размешивать в кувшине, сидя на полу.

Минуту-другую спустя, едва я начал разливать по стаканам, у миссис Силзбёрн возник вопрос. Выражен он был настолько мелодично, что прилетел ко мне через всю комнату едва ли не песней.

— А очень ужасно будет, если я поинтересуюсь тем несчастным случаем, о котором упомянула миссис Бёрвик? В смысле, те девять швов? Ваш брат что, случайно толкнул ее?

Я поставил кувшин, который показался мне крайне тяжелым и громоздким, и перевел взгляд на нее. Странное дело, несмотря на легкое головокружение, отдаленные предметы вовсе не расплывались перед глазами. Во всяком случае, миссис Силзбёрн, как фокусная точка вдалеке, казалась довольно навязчиво четкой.

— Миссис Бёрвик — это кто? — спросил я.

— Моя супруга, — резковато сообщил лейтенант. Он тоже смотрел на меня — хоть и являя собой следственную комиссию из одного человека, коей предстоит выяснить, почему я так долго не подаю напитки.

— А. Ну разумеется, — сказал я.

— Это был несчастный случай? — гнула свое миссис Силзбёрн. — Он же не нарочно так поступил, правда?

— О боже , миссис Силзбёрн.

— Прошу прошения? — холодно переспросила она.

— Извините. Не обращайте на меня внимания. Я малость окосел. На кухне минут пять назад налил себе побольше выпить… — Я умолк и развернулся. По коридору, где не было ковра, несся знакомый тяжкий шаг. С изрядной скоростью он подступал — наступал на нас, — и мгновенье спустя в комнату ввалилась подружка невесты.

Не глянула она ни на кого.

— Наконец дозвонилась, — сообщила она. Голос ее звучал на удивление ровно, ни тени курсива. — Примерно через час. — Напряжение читалось на ее лице — оно, похоже, вообще раскалилось, того и гляди взорвется. — Тут холодное? — спросила она и, не останавливаясь, не дождавшись ответа, подошла к кофейному столику. Взяла тот стакан, который я не допил минуту назад, и единым алчным махом опрокинула в себя. — Такой жары в комнате я за всю жизнь не видала, — сказала она довольно безлично и поставила пустой стакан. Взяла кувшин и налила еще полстакана — кубики льда при этом деятельно плюхались и позвякивали.