Али аль-Мисурати - Барабаны пустыни

— Это пустяки. Не все знания, полученные в школе, понадобятся в жизни. Главное — самой побольше читать и повышать свою культуру…

Меня постоянно мучил вопрос: годится ли Наима мне в жены? И тут же я отвечал — а почему нет?

После этой мимолетной встречи я обнаружил, что Наима заняла уголок в моем сердце и что я начинаю испытывать к ней нежную привязанность. Это была не любовь, а скорее желание защитить Наиму от жизненных бурь, стать ей добрым другом и наставником.

Айша зажигала в моей крови всепожирающее пламя страстей, а Наима будила в душе нежность и чувство искренней заботы, словно у старшего брата или отца.

Поэтому я выбрал Наиму… выбрал настоящее и будущее, выбрал жизнь.

Я сказал матери, что Наима мне нравится и я готов жениться на ней, потому что считаю наш брак богоугодным делом.

Прошло несколько месяцев… и вот Наима и я поселились в уютном маленьком домике, ставшем пристанищем двух любящих сердец, полных взаимной привязанности, понимания и нежности.

Наима была очень заботливой женой. Она с утра до ночи хлопотала по хозяйству, наполняя весельем и светом наш дом. Она принесла подлинное счастье в мою жизнь, сделала ее безоблачной, далекой от любовных бурь, взаимных упреков и эгоизма. Спокойное, тихое счастье! Я чувствовал, что Наима полностью, безраздельно принадлежит мне, что я ее хозяин и господин. Я искренне полюбил ее. Она старалась предугадать все мои желания и прихоти. Я не оставался в долгу. Нет высшего счастья в супружеской жизни, чем брать любовь и самому щедро дарить ее.

Она не умела хорошо готовить обеды и иногда плакала от своих неудач. Я утешал ее и доказывал, что она самая лучшая хозяйка на всем белом свете.

Бежали дни, наполненные сказочной музыкой, улыбками и звонким смехом Наимы, ее нежными взглядами и робким шепотом. Мне казалось, что моя жизнь — воплощение мечты философов и чаяний мыслителей. Мы с Наимой были живым воплощением мечты человечества о счастливой и мирной жизни.

Вот он — подлинный мир, мир душевного покоя и телесного счастья, когда сердца и души сливаются в волшебной гармонии.

Меня осенила мысль: на земле нет мира, потому что люди потеряли внутренний покой и живут в состоянии постоянной войны с самими собой, войны идей и взглядов. В этой войне побеждает эгоизм. Я искренне жалел людей, не способных вернуть на землю утраченный мир, и уважал их, ибо они вели изнурительную борьбу с самими собой. Понятие войны и мира не есть что-то застывшее, оно изменяется с изменением условий бытия.

В тот день Наима не встречала меня, как обычно, на пороге дома. Я открыл дверь и крикнул: «Наима!» Тишина…

Из внутренних комнат вышла моя мать. Забыв поздороваться, я испуганно спросил, где Наима.

Мать обиженно поджала губы:

— Так-то ты меня встречаешь?

— Извини, мама, я не знал, что ты здесь. Где Наима, что с ней?

— Успокойся! Наима в комнате, у нее легкое головокружение. Она послала за мной, чтобы я приготовила тебе поесть…

Наима лежала в постели, закрыв глаза.

— Что с тобой, любимая? У тебя побледнело лицо, под глазами черные круги. Тебе плохо?

Наима слабо улыбнулась:

— Все уже прошло, вот только слабость…

Я вызвал врача. Он осмотрел Наиму, вышел из комнаты и с улыбкой провозгласил, обращаясь ко мне и матери:

— Поздравляю вас! Ваша жена ждет ребенка.

…Ждет ребенка! О земля, о небеса, о звезды, о весь мир!

Я был на седьмом небе — Наима ждет ребенка. Мать поспешила оповестить об этом всех родных. Я прижал Наиму к груди и шептал ей на ухо самые нежные слова любви и признательности.

Проходили дни…

Я видел, как округляется стан Наимы, и мое сердце переполняла радость отцовства и ожидания сына, моего сына! Сын свяжет меня и Наиму узами, которые разорвет только смерть.

Наима с терпением и выдержкой переносила беременность. Она больше, чем я, сильнее, чем я, хотела подарить мне именно сына.

В конце августа, в самые жаркие дни, настал срок родов. Малыш уже настойчиво стучался в живот Наимы.

В тот душный вечер я рано вернулся домой. Наима встретила меня с улыбкой на пороге дома. Она старалась казаться веселой, но ее лицо выражало страдание. Она успокаивала меня, говорила, что чувствует себя хорошо, и не хотела, чтобы я вызвал врача.

Во время ужина я заметил на ее лбу крупные капли пота, но она вновь воспротивилась, чтобы я позвал врача.

В постели она быстро уснула. Я тоже начал дремать, но тут меня разбудили стоны Наимы.