Аксель Сандемусе - Оборотень

Она просто слушала сагу. И училась, сама того не сознавая, как создается устная традиция и почти слово в слово передается следующим поколениям. Фелисия не боялась повторений, поэтому Юлия многое слышала по нескольку раз, а кое-что всплывало снова, но уже в другой связи.

Юлия еще была ослеплена открывшимся ей миром, отличавшимся от известного ей, как горящий город отличается от груды горящего хвороста. Она чувствовала гордость, и у нее появилась уверенность в себе (но она была умная девочка, и потому в ней одновременно проснулось и критическое чувство) оттого, что эта женщина, не похожая ни на одного человека из прежнего мира Юлии, доверяется ей и любит ее и ее отца. В ней все еще тлела надежда, что Фелисия — ее настоящая мать, что они с Эрлингом просто заплатили той ужасной женщине, чтобы она взяла на себя позор Фелисии, которой в ту пору было семнадцать или восемнадцать лет и у которой был очень строгий отец. Юлия смотрела на мир глазами Фелисии, но темперамент у нее был более спокойный. Внешне она была очень похожа на Эрлинга и вообще во многих отношениях напоминала его. Хотя вряд ли повторила бы его заблуждения и ошибки. Однако уверенности в этом у Фелисии не было.

Юлия любила сидеть с каким-нибудь рукодельем и повторять про себя рассказы Фелисии, как молодые люди любят читать про себя стихи, и ей казалось, будто все это случилось с нею самой.

«Мама умерла, когда мне еще не было десяти лет, и все стали считать меня как бы мамой Харалда и Бьёрна. Мне это было неприятно, потому что я всегда мечтала быть мальчиком. Мне хотелось быть одним из моих братьев, но вот которым из них, Бьёрном или Харалдом, этого я решить не могла. Харалд был на два года моложе меня и на год старше Бьёрна. На моем месте было глупо хотеть быть Бьёрном, ведь тогда я оказалась бы на год моложе Харалда, но иногда мне хотелось быть их младшей сестрой. А иногда — Харалдом — добрым старшим братом Бьёрна. Эти мечты накатывали на меня волнами, и я не освободилась от них, пока не встретила Эрлинга. После этого они забылись, как забывается старая любовь.

Харалд и Бьёрн очень дружили, когда им было соответственно восемнадцать и семнадцать лет или около того. Они дружили и раньше, но тогда они без конца дрались и вцеплялись друг другу в волосы. В юности они сблизились, и первые девушки, в которых они влюбились, были подругами. Они часто приходили к нам домой. Я, помню, очень сердилась, что они считали меня кем-то вроде взрослой тетушки. Девушку, у которой есть младшие братья, часто считают старше, чем она есть на самом деле. Чтобы чувствовать себя юной, нужен старший брат. Может быть, девушки и влюбляются в своих отцов, чтобы обрести, как им кажется, вечную юность. Говорят даже, будто девушки обязательно влюбляются в своих отцов. И значит, такое объяснение ничем не хуже и не лучше других. Теперь смешно, но я ревновала братьев к этим девушкам. У меня они ничего не отняли и были не самыми худшими, какие могли попасться моим братьям.

Я не сомневалась, что отец хотел бы видеть их своими невестками, и мне становилось грустно. Я понимала, что это глупо. Девушки были дочерьми его знакомых, людей таких же состоятельных, как и он сам, один из них был врач, а другой — загадка, так называемый деловой человек. Но через год все закончилось шумно и драматично, однако все четверо быстро утешились с другими. Отец ничего не сказал, он вообще мало говорил, однако я видела, что он чувствовал себя не в своей тарелке, когда в доме появлялись другие девушки. Говорили, что он сильно постарел после смерти мамы, но я этого не помню. Мне казалось, он всегда был одинаковый до самой своей смерти, а умер он поздней осенью 1940 года. Отец был немного сутулый, движения у него были слегка разболтанные, лицо напоминало морду добродушного волка. Сколько себя помню, я была необъяснимо и болезненно влюблена в него. Иногда мне становилось так его жаль, что я начинала плакать, если, конечно, была одна. Почему-то я верила, что отец бывал счастлив. Странно было слышать, что он состарился в тридцать четыре года, но многие так считали. Насколько мне известно, именно в этом возрасте мужчина достигает пика своей жизни, желания плоти и человечность уравновешивают в нем друг друга, он уже миновал возраст, который, если верить Кинсею [18] А.С. Кинсей (1894–1956) — американский зоолог, автор популярной книги «Рапорты Кинсея» (1948). , отличается наивысшей половой активностью, но сердце бывает еще не созревшим. Человека надо рассматривать как единое целое. Я считаю, что мужчина между тридцатью и опасными сорока годами находится в расцвете сил. Мир принадлежит ему так, как не принадлежал прежде и не будет принадлежать в будущем, хотя он сам, может быть, надеется, что удержится на достигнутом уровне благодаря уважению, деньгам, влиянию и власти. Если у мужчины слабая голова, этот возраст для него действительно опасен. Его гороскоп известен, опытные люди уже знают, на что он годится и до чего не дотягивает. Женщины восхищаются им больше, чем раньше, считая его хорошим любовником, украшением общества, козырным тузом, которым можно похвастаться перед другими женщинами, и надеждой на будущее. Если же мужчина неправильно оценивает происходящее вокруг него и забывает, что этот возраст, как и любой другой, отмерен так же, как время светского визита, жизнь жестоко наказывает его за это. По-моему, Мартин Лейре был как громом поражен, когда обнаружил, что уже растратил все свои дары. Может, этого и не было, однако думать так очень соблазнительно.