Даниэль Глаттауэр - Навеки твой

Он: в самом деле, мне бы не хотелось показаться навязчивым. Она: нет-нет, вы ни в коем случае не помешаете. Он: дело в том, что со вчерашнего дня я просто не могу думать ни о чем другом, кроме… Она: кроме чего? Он: кроме вас, если начистоту. По крайней мере, не врет, подумала Юдит. Он: мне очень хочется пригласить вас на чашечку кофе и немного поболтать. Вы уже наметили, что будете делать сегодня после закрытия магазина? — После закрытия? — удивилась Юдит, словно речь шла о самом абсурдном времени, какое она могла вообразить. Она: да, к сожалению, я уже наметила кое-какие дела.

Надо было видеть, какой у него стал печальный вид, как поникли плечи, как глубоко он вздохнул и страдальчески повесил голову, будто школьник, у которого отняли мячик. Она: но я могу и отодвинуть дела на некоторое время. Думаю, на кофе после работы времени хватит. Юдит еще раз посмотрела на часы. Да, конечно, думаю, мы успеем, — заключила она.

Прекрасно, прекрасно! — обрадовался он. Глядя, как он расплылся в улыбке, Юдит не могла не признать, что он обрадовался по-настоящему. Больше того, от радости дюжина морщинок, отразившихся в свете ее любимой каталонской люстры, как солнечные лучики, заискрились вокруг его глаз.

Они условились встретиться в «Райнере» на Мерцштрассе, где Юдит обычно обедала по будням. Она пришла на десять минут раньше, чтобы самой выбрать столик, где бы они смогли свободно сесть друг против друга, а не в какой-нибудь нише, где пришлось бы жаться в тесноте. Но он уже сидел там на неудобном стуле напротив угловой скамейки, которая — спасибо ему за услужливость — предназначалась для нее.

Они договорились, что посидят не более часа, что, как выяснилось, оказалось мало. Час прошел, они поговорили еще, а потом Юдит тактично подвела черту, сказав на прощание: было очень приятно пообщаться с тобой, Ханнес. Мы обязательно повторим. Как он при этом поглядел на нее! Это было достойно запечатлеть в памяти, чтобы снова и снова вызывать в те минуты, когда она в очередной раз перестанет себе нравиться. И следовало переварить все то, что он за эти полтора часа ей, а главное — о ней, успел наговорить. Во всяком случае, душа ее ликовала, и дома в одиночестве, где никто не мешал, Юдит могла спокойно разобраться со всеми мыслями о своем новом приятном открытии — симпатичном мужчине, который вознес ее на богато украшенный трон и явил в самом выгодном, самом красивом освещении. Так высоко Юдит давно не забиралась. Ей хотелось побыть в этом качестве хотя бы пару часиков, пока будничные заботы опять не вернут на землю.

Лежа в ванне, Юдит уже могла сделать кое-какие обобщения. Итак, он перестраивал аптеки, а если какую-либо переделать не представлялось возможным, то строил заново или, по крайней мере, разрабатывал проект. Архитектор, сорок два года. Ханнес еще ни разу в жизни не посещал зубного врача, а красивые зубы ему достались от бабушки, то есть не сами зубы, конечно, а наследственная предрасположенность.

Итак, он не женат, нет, не снова холост, а все еще не женат, что означает: он ни разу не был женат и ни разу, следовательно, не разводился. Никому не выплачивал содержания, стало быть, у него нет детей — ни малолетних, ни даже младенцев. Для кого эта куча бананов? Ты что, сам съешь их? — поинтересовалась у него Юдит. Ханнес вздрогнул. Неужели она его ненароком обидела, задав бестактный вопрос? Может, у него бзик на бананах? Но уже через мгновение он расплылся в улыбке, обнажив ослепительные бабушкины зубы, и прояснил ситуацию: бананы предназначались для соседки, которая не ходит, матери троих детей. Раз в неделю он делает для нее покупки, безвозмездно, просто так, потому что рассчитывает, что и соседи помогут, случись ему заболеть.

Как уже говорилось, ему было сорок два года, и звали его, как окончательно выяснилось, Ханнес Бергталер. Бергталер — Юдит выдохнула его имя в пену. Какое мнение можно составить о перестройщике аптек в третьей стадии жизни, все взлеты и падения которого заранее предопределены фамилией? [1] Намек на составную фамилию Berg ( гора ) + Taler ( талер — старинная немецкая монета). — Прим. перев. Да он тянет на уравновешенную личность! Не потому ли Ханнес с первого взгляда показался скучноватым? Может, он зануда? Но ведь ей с ним не было скучно? Ни секунды! Ни одной проведенной вместе секунды ей не было жаль, и, без сомнения, не пожалел о них и Ханнес Бергталер, неженатый перестройщик аптек с великолепными бабушкиными зубами.