Даниэль Глаттауэр - Навеки твой

Итак, что выяснилось из разговора: в тот же день, когда Юдит встречалась с Ханнесом, тот позвонил ее брату и предложил работу, о которой можно было только мечтать. Али нужно было фотографировать аптеки и аптекарские магазины, прежде всего в верхнеавстрийских общинах. Потом, вероятно, дело дойдет и до остальных федеральных земель. На следующий день Ханнес заехал за Али, и они вместе отправились в Шваненштадт, чтобы осмотреть первый проект. Ханнес пояснил, что его интересуют фотографии всех фасадов зданий. Затем заключил с ним договор общего характера на полгода. Тысяча евро в месяц и оплата всех накладных расходов за пару фото — с ума сойти! — захлебывался от счастья Али. Юдит онемела.

— Мне стыдно, что я недооценил его поначалу, — продолжил брат. — Такие люди лучше, чем все терапевты, только и думающие, как бы нажиться на несчастных, переживающих жизненный кризис. Он не такой, как те, которые долго учились, чтобы потом внушать пациентам, что им срочно нужно устроиться на работу. Он из тех, кто реально дает работу.

— Да, — согласилась Юдит. Во рту у нее пересохло, и это был единственный звук, какой она сумела выдавить.

Али: Ханнес не такой, он не просто говорит, но делает. Придет время, и я найду способ ему отплатить, обещаю. Юдит: да. Али: а все ты устроила. Спасибо, дорогая сестренка!

Юдит закусила губу. Следовало ли сдержать эйфорию брата? Надо ли было отговорить его от предложения Ханнеса? Какими доводами? Сослаться на интуицию?

— Я рада за тебя, Али, — произнесла она. — При случае мне надо с тобой поговорить. Хочу тебе кое-что объяснить, нечто очень важное. Надеюсь, ты меня поймешь. Но это не по телефону.

На следующий день он удивил ее своей замкнутостью, и ей это пришлось по вкусу. Юдит понимала, что в данный момент не готова провести с ним целый вечер. Она заготовила целую кучу гениально придуманных отговорок, чтобы отложить свидание. Но если бы она решилась выложить всю правду, то следовало бы сказать начистоту: «Мне жаль, Ханнес, но я не в настроении видеть тебя. Твоя любовная тоска действует мне на нервы. Твоя напористость вот где у меня сидит. Если конкретно — твой внезапный налет. Мужчина на корточках перед моей квартирой посреди ночи, мужчина, который меня поджидает, преследует, норовит нагрянуть домой… Такое не скоро забудешь. К тому же он не понимает, как вести себя со мной в одной постели».

Эта отповедь могла бы многое прояснить. Но слова так и остались невысказанными, поскольку Ханнес непонятно почему не проявил ни малейшего желания увидеть ее нынешним вечером. Трижды, проходя мимо, он махал ей через витрину. По телефону говорил душевно, но кратко. Однако делал все, чтобы казаться остроумным, и пару раз ему это даже удалось — шутки прозвучали относительно естественно.

Похоже, Ханнес преодолел свою гнетущую меланхолию, и эта новая черта его натуры показалась Юдит симпатичной. Он учился разговаривать в непринужденном тоне, избегать патетической темы «любовь на всю жизнь», извлекал откуда-то припасенные незначительные, но приятные знаки внимания и ограничивался цитатами из своего сокровенного лексикона. Тысячи самых прекрасных комплиментов.

Через неделю хорошо дозированной близости и непреклонной дистанции Юдит вновь прониклась к Ханнесу доверием и решила поговорить об Али.

— Почему ты так поступил? — спросила она.

Ханнес: почему ты веришь? Юдит: чему верю? Я не хочу, чтобы было так, как я верю. Ханнес: сейчас меня больше интересует, что ты веришь в то, что есть. Юдит: я верю в то, что ты сделал это из-за меня. Он громко рассмеялся. Если смех был наигранным, то у него получилось очень натурально. Ханнес: любимая, ты ошибаешься. Али нужны деньги. Мне нужны фотографии, так как я собираюсь завести картотеку. Али нужны деньги на содержание семьи, и он умеет фотографировать. Здесь все просто, как в налаженном бизнесе. Юдит: почему ты заранее не обсудил этот вопрос со мной? Ханнес: признаю, я собирался преподнести тебе сюрприз, любимая. Не сомневался, что ты порадуешься за брата. Юдит: Ханнес, ты слишком часто преподносишь мне сюрпризы. Ханнес: любимая, в этом тебе меня не переделать. Мне нравится удивлять. Это мое излюбленное хобби. Он рассмеялся. В те минуты, когда Ханнес пытался иронизировать над собой, он нравился Юдит больше всего.

Обещание сюрпризов в будущем фактически заменяло вопрос, который он упорно не хотел произнести вслух, — захочет ли Юдит снова провести вечер вместе. Минуло две недели с того случая на лестничной площадке. А вдруг Ханнес потерял к ней интерес? Не хочет больше близости? Не виной ли тут другая женщина? (Мысль, одновременно сулящая освобождение и ошеломляющая.) А может, после четырехмесячного знакомства настала очередь Юдит перехватить инициативу и самой сделать шаг навстречу?