Артуро Перес-Реверте - Танго старой гвардии

— Итальянцы теряют терпение, — сказал Макс.

— Вы с ними виделись, как я понимаю?

Макс был уверен, что Мостаса ответ знает заранее.

— Да, вчера перемолвились словцом.

Мостаса пососал трубку и через мгновение ответил:

— Я примерно так и думал.

Потом, не отрывая задумчивый взгляд от кораблей на воде, от пирамиды ящиков и бочек у железнодорожной колеи вдоль молов, повернулся вполоборота и сказал:

— Решились наконец?

— Решиться не решился, но первым делом рассказал им о вашем предложении.

— Ну, естественно, — Мостаса поверх трубки послал собеседнику философическую улыбку. — Прикрылись как смогли. Понимаю.

— Как хорошо, что еще есть на свете понимающие.

— Все мы люди, друг мой… Со всеми нашими страхами, амбициями, заботами… И как же они восприняли ваше признание?

— Об этом они мне не сообщили. Выслушали внимательно, переглянулись, и мы заговорили о другом.

Мостаса одобрительно кивнул:

— Молодцы ребята. Истые профессионалы. Они этого ждали. Одно удовольствие работать с такими людьми. Или против таких.

— Цените fair play? [54] Честная игра ( англ .). — с горькой насмешкой спросил Макс. — Может, вам прийти к соглашению, договориться, объединиться и сообща, по-дружески, пересчитать мне ребра? Это сильно облегчило бы мою жизнь.

Мостаса рассмеялся.

— Всему свое время, друг мой. Но скажите же наконец, на что вы решились? На чем остановились? Кого предпочли — фашистов или республику?

— Я продолжаю об этом размышлять.

— Дельно. Но время-то идет. Когда намереваетесь проникнуть на виллу?

— Через три дня.

— Будет что-нибудь особенное?

— Я узнал, что Сусанна Ферриоль идет к кому-то на ужин и ее несколько часов не будет дома.

— А прислуга?

— Предоставьте это мне.

Мостаса, попыхивая трубкой, смотрел на него так, словно взвешивал убедительность каждого ответа. Потом снял очки, извлек из верхнего кармана платок и принялся очень старательно протирать их.

— Окажите мне услугу, сеньор Коста… Что бы вы ни решили, своим друзьям итальянцам скажите все же, что работать будете на них. Можете и обо мне что-нибудь рассказать.

— Это вы всерьез?

— Вполне.

Мостаса посмотрел стекла на свет и удовлетворенно надел очки.

— Это еще не все. Хочу попросить вас, чтобы в самом деле работали на них. И чисто сделали свое дело.

Макс, доставший и открывший портсигар, замер.

— Иными словами, я должен буду отдать документы итальянцам?

— Вот именно, — агент выдержал его удивленный взгляд. — В конце концов, они организовали операцию. Они понесли расходы. Это будет справедливо… А? Какого вы мнения?

— А как же вы?

— Обо мне не беспокойтесь. Я — сам по себе.

Макс спрятал портсигар, так и не закурив. Ему расхотелось курить и более того — оставаться в Ницце. Где он попал в невиданную до сих пор ловушку. «И в какой именно ячейке этой паутины меня опутают? — спрашивал он себя. — И сожрут?»

— И вы для этого меня вызвали сюда?

Мостаса слегка прикоснулся к его локтю, приглашая подойти поближе к кованым перилам балюстрады, нависавшей над портом.

— Посмотрите, — начал он почти сердечным тоном. — Видите, там, внизу у причала пришвартован «Энферне»? Знаете, чье имя он носит? Энферне был моряк родом из Ниццы, при Трафальгаре он командовал фрегатом «Энтрепид». Отказался бежать вслед за адмиралом Дюмануаром и сражался до конца… Видите вон того «купца»?

Макс ответил, что видит черный сухогруз с двумя голубыми полосами на трубе. И вслед за тем Мостаса в немногих словах рассказал ему историю корабля. Он называется «Люциано Канфора» и перевозит в трюмах аммонал, хлопок, медные и латунные отливки, предназначенные для снабжения мятежников. Известно, что через несколько дней он возьмет курс на Пальма-де-Майорка, и предполагается, что фрахт оплатил Томас Ферриоль. Все это организовано группой франкистских агентов, база которых находится в Марселе, а коротковолновый передатчик — на борту яхты, стоящей на рейде Монте-Карло.

— А зачем вы мне это все рассказываете? — спросил Макс.

— А затем, что у вас с этим кораблем много общего. Фрахтовщики уверены, что он пойдет своим курсом на Балеарские острова, и даже не подозревают, что прибудет он в Валенсию — если только не произойдет чего-то экстраординарного. Вот как раз сейчас я убеждаю капитана и главного механика, что для них будет гораздо выгодней — во всех смыслах — перейти на сторону республики… Как видите, сеньор Коста, вы — не единственный предмет моих забот.