Артуро Перес-Реверте - Танго старой гвардии

— Я спрашиваю себя: можно ли заявить о такой измене?

— Кому?!! — снова звучит скептический смешок. — Итальянской полиции? ФИДЕ? Мы же действуем на свой страх и риск… Были бы конкретные доказательства — могли бы устроить скандал и, если Хорхе проиграет, опротестовать результаты матча. Но даже и с доказательствами мы ничего бы не добились. И за пять месяцев до чемпионата мира только отравили бы атмосферу. А Соколова не сдвинули бы ни на пядь.

— А как Карапетян? Он в курсе этой истории?

Да, отвечает Меча, Хорхе вечером переговорил с ним. И тот не слишком удивился. Бывает, сказал он. Это не первый случай шпионажа, с которым ему приходится сталкиваться. Маэстро Карапетян — человек спокойный. Практичный. И он не советует немедленно принимать какие-то меры против Ирины.

— Он полагает — и сын с ним согласен, — что лучше будет не препятствовать ее доверительным отношениям с русскими. А ее снабжать дозированной дезинформацией… Манипулировать ею как двойным агентом… Короче говоря, использовать втемную.

— Но ведь они рано или поздно поймут, что их дурачат?

— Этот обман может продлиться в течение еще нескольких партий. Отыграно шесть: две за Соколовым, одна — за Хорхе и три — вничью. Разница, значит, всего в одно очко. А впереди еще четыре партии. Это открывает заманчивые перспективы.

Если мы приготовим подходящие ловушки и русский попадется в них, то еще раза два обман сработает. Может быть, неудачу спишут на ошибку, объяснят неполнотой информации или тем, что в последний миг изменили замысел. На второй или третий раз заподозрят неладное. Если все будет слишком уж очевидно, решат, что Ирина работает в пользу Хорхе и в сговоре с ним или что ею манипулируют… Но есть и другой путь — не злоупотреблять тем, что нам известно. Вливать яд, так сказать, по капле и в Дублин приехать вместе с Ириной.

— И это реально?

— Вполне. Это же шахматы. Искусство лжи, убийства и войны.

Они стоят на тротуаре, готовясь перейти оживленную Корсо Италия. Машины, мотоциклы, клубы дыма из выхлопных труб. Макс берет женщину за руку. Ступив на противоположный тротуар, Меча не высвобождается, держится вплотную к нему, так знакомо опирается на его руку. Так отражаются они в большой витрине, заставленной телевизорами. Через мгновение наконец мягким и естественным движением она чуть отстраняется.

— Важен чемпионский титул, — очень спокойно продолжает она. — А здесь происходит всего лишь предварительная пристрелка. Проба сил. И было бы просто великолепно, если бы и в Дублине русские продолжали доверять Ирине. До поры до времени. Представь, что будет, когда Соколов обнаружит, что его шпионка работала под нашим контролем еще с матча в Сорренто… Это может быть сокрушительным ударом для него. Смертельным ударом.

— А Хорхе выдержит такое напряжение? Еще пять месяцев бок о бок с Ириной… И виду не подавать.

— Ты не знаешь моего сына: когда дело идет о шахматах, он дьявольски хладнокровен. А Ирина для него теперь — лишь фигура на доске.

— И что ты собираешься делать с ней потом?

— Не знаю, — в голосе ее опять позванивает металл. — И знать не хочу. После чемпионата мы, вероятно, заключим соглашение — уж не знаю, негласное или публичное. Но как шахматистка международного класса Ирина кончена. Лучше всего ей будет заползти в какую-нибудь щель и затаиться навеки. И я брошу на это все, чем располагаю… Я загоню эту лисичку в ее нору.

— Не понимаю, что ее подвигло на такое… И как давно она работает на Соколова.

— Милый мой… С русскими и с женщинами никогда не знаешь наперед.

Какой-то вымученный и даже неприятный смешок сопровождает эти слова. И Макс отыскивает ответ изящный и благодушный:

— Русские мне любопытны больше. А знаю я их меньше.

Услышав это, Меча смеется уже совсем иначе.

— Черт тебя возьми, Макс! Вот ты и в тираж вышел, и волосы больше не помадишь, а все такой же повеса несносный! Как был котом, так и остался.

— Вашими бы устами… — Он тоже смеется, поправляя под воротом рубашки шелковый шейный платок доктора Хугентоблера.

— Они могли внедрить Ирину с самого начала… Такой долгосрочный проект… — говорит Меча. — А может, завербовали и после… Почему она на это пошла? По тысяче причин — деньги, посулы… Если молоденькой одаренной шахматистке покровительствует ФИДЕ, где всем заправляют русские, то перед ней открываются самые заманчивые перспективы. Ирина совсем не обделена честолюбием.

Они стоят перед железной оградой кафедрального собора — ворота открыты.