Жан Эшноз - Я ухожу

Баумгартнер пересек бульвар Экзельманса и немного прошел вдоль Сены, затем свернул на улицу Шардон-Лагаша. В разгаре лета XVI округ казался еще более пустынным, чем обычно; улица Шардон-Лагаша в некоторых местах прямо-таки напоминала зону после атомного взрыва. На Версальском проспекте Баумгартнер вывел машину из огромного современного подземного гаража, снова направился к Сене и поехал вдоль линии скоростного метро, с которой свернул, не доезжая моста Сюлли. Очутившись на площади Бастилии, он взял направление на юго-восток, следуя по очень длинной Шарантонской улице до самого Шарантона. Таким образом, он пересек до диагонали весь XII округ, более людный в это время года, чем XVI, ибо здешнее население имело куда меньше возможностей уехать в отпуск, нежели тамошнее. На тротуарах виднелись главным образом представители третьего мира и третьего возраста, и те и другие крайне медлительные, одинокие и растерянные.

Добравшись до Шарантона, «фиат» юркнул направо, в тесную улочку, носившую имя не то Мольера, не то Моцарта, — Баумгартнер вечно забывал, кого именно из них двоих, но знал, что она пересекается с другой скоростной линией метро, ведущей к маленькой промзоне вдоль Сены. Здесь тянутся ряды складов, металлических гаражей и прочих помещений; на некоторых написаны — от руки или малярным пистолетом — названия фирм. Обозначенные на большом панно лозунгом «Гибкость на службе у Логистики», здесь и в самом деле имеются многочисленные складские помещения, сдающиеся внаем, площадью от двух до тысячи квадратных метров. Тут же расположены два-три вполне тихих заводика, работающих, судя по всему, в четверть силы, а также очистная станция, и все это находится по бокам шоссе, явно не имеющего названия.

Это место еще более пустынно, чем другие кварталы в летний период; кроме того, здесь тихо, почти как на кладбище: лишь изредка можно различить какие-то смутные звуки или отзвуки, неведомо откуда взявшиеся. Вероятно, в другое время года тут выгуливают собак две-три пожилые пары. Возможно также, что некоторые инструкторы автошколы заприметили это местечко и освоили его, ввиду полного отсутствия движения, чтобы обучить здесь, без всякого риска автокатастрофы, своих питомцев; иногда какой-нибудь велотурист, взвалив на плечо двухколесного друга, пересекает этот участок, направляясь к узкому мостику через Сену, ведущему в сторону Иври. С этого мостика видны другие многочисленные мосты, там и сям разбросанные по реке. Как раз в точке слияния Сены и Марны высится огромный торговый комплекс, а какой-то отважный китаец дерзнул возвести здесь же отель в маньчжурском стиле — на краю реки и разорения.

Но сегодня тут ничего и никого не видать. Только перед одним из складских боксов стоит фургончик-рефрижератор, и только Палтус сидит за рулем этого фургончика, оборудованного системой «Термо-Кинг». Баумгартнер поставил свой «фиат» параллельно фургончику и опустил стекло, не выходя, однако, из машины и предоставляя Палтусу выйти из своей. Что тот и делает, охая и сетуя на жару. Он обильно потеет, и это усугубляет его общий неприглядный вид: волосы слиплись в жирную взъерошенную массу, испарина проступает на дешевой рекламной майке, и без того заляпанной грязными пятнами, жирные струйки пота бороздят лицо, как предвестие морщин.

«Порядок, — говорит Палтус, — ящики здесь. Что дальше?» — «Перенесешь их внутрь, — отвечает Баумгартнер, протягивая ему ключ от склада. — Сложишь все, только, смотри, поаккуратнее, не швыряй!» — «Это по такой-то жаре?!» — стонет Палтус. «Переноси!» — повторяет Баумгартнер.

Сидя за рулем и непрерывно озираясь, чтобы проверить, не следят ли за ними, Баумгартнер натягивает пару тоненьких сафьяновых перчаток, прошитых льняной ниткой; одновременно он бдительно приглядывает за переноской контейнеров в бокс. Жара и в самом деле кошмарная, ни одного дуновения ветра, и Палтус буквально обливается потом. Его мускулы, расслабленные наркотиками, все-таки слегка вздуваются под грязной майкой, и Баумгартнеру это не нравится, ему не нравится смотреть на это и не нравится то, что он тем не менее на это смотрит. Закончив работу, Палтус подходит к «фиату». «Готово, — рапортует он. — Желаете взглянуть? Надо же, вы надели перчатки!» — «Такая погода. Такая жара. Таков уж я, — отвечает Баумгартнер. — Дерматоз, ничего не попишешь. Не обращай внимания. Ты точно все сгрузил?» — «Точно», — заверяет Палтус. «Дай-ка я гляну на всякий случай», — говорит Баумгартнер и, выйдя из машины, проверяет содержимое бокса.