Джон О'Хара - Весенняя лихорадка

Он позвонил Глории домой, не особенно надеясь застать ее, но все может быть. Ответил неуверенный мужской голос; возможно, ее отец, подумал Лиггетт. Глории нет дома, вернется поздно вечером. Лиггетта это не обескуражило. Он подумал, что узнал достаточно, чтобы разыскать ее. Свернул ее вечернюю одежду в узел, спустился с ним и взял такси до Центрального вокзала. Сдал узел в камеру хранения и хотел выбросить квитанцию, но подумал, что, возможно, Глория захочет забрать это платье по какой-то причине, возможно, сентиментальной, возможно, чтобы пустить его на заплаты. Женщины часто сберегают старые платья по этим причинам, и он не вправе выбрасывать квитанцию. К тому же пальто в полном порядке. Он не подумал об этом, потому что сосредоточился на порванном платье. Его раздражало то, как он думал об этом. Ему хотелось думать о том, как он порвал платье и обнажил ее, охватывая это одной мыслью, вспоминая, как она выглядела в тот миг, ее тело, ее испуг. Но то, что он порвал платье, смущало его, и ему не хотелось оставаться наедине с этой мыслью. Он пошел в закусочную на Восточной Пятьдесят третьей улице, ту, в которой двое застрелились в течение последних двух лет в мужском туалете. Там снимали со столиков последние стулья, готовясь к открытию, но бар уже работал, мужчина в визитке и женщина пили у стойки. Мужчине было под пятьдесят, женщине тридцать с небольшим, она была высокой, с пышными формами. Когда Лиггетт вошел в бар, оба были слегка пьяны и спорили, мужчина взял женщину за руку и повел к столику, в этой же комнате, но подальше от Лиггетта. Очевидно, он был безнадежно влюблен в нее.

— Сколько я тебя знаю, — очень громко сказала женщина, — ты не просил меня ни о чем, только расспрашивал.

Лиггетт достал несколько пятицентовых монет и пошел к телефонной кабине позвонить другу-инженеру. Тот не ответил. Позвонил еще двум знакомым инженерам, так как собирался совершить тур по барам, где мог найти Глорию, и хотел быть с кем-то из мужчин, только не с одним из настоящих друзей. Друзья будут дома с женами или на вечеринках с женами, а он хотел ходить с человеком, который не знает Эмили. Эти инженеры не отвечали. Позвонил третьему, который ему не особенно нравился, тот очень радушно ответил и стал настойчиво приглашать его к себе на вечеринку с коктейлями, где собралась превосходная компания. Лиггетт отказался и через минуту понял, что может обрести общество мужчины в визитке, судя по разговору между ним и его женщиной. Спор принял неприятный оборот, женщина собиралась сию минуту уйти домой и отправить мужчине все его подарки: пусть делает с ними все, что угодно. Не желая оставаться наедине с этим человеком, Лиггетт допил хайбол, расплатился и пошел в соседнюю закусочную.

Первой, кого он увидел, была Глория, нарядно одетая в очень элегантный костюмчик. Она смущенно посмотрела на него. С ней были молодой человек и хорошенькая девушка. Лиггетт подошел, пожал всем руки, Глория представила его остальным и наконец предложила ему присесть на минутку, сказав, что они сейчас уходят.

— О, а я думала, мы здесь пообедаем, — сказала мисс Дэй. — Я очень проголодалась.

Все промолчали, тактично дав ей понять, что говорить этого не следовало.

— Ты кого-нибудь ждешь? — спросил Лиггетт.

— Нет, — ответила Глория.

— Я почувствовала себя очень глупой, грубой и все такое, когда ты любезно пригласила нас на обед, — сказала мисс Дэй, — но, право, мисс Уэндрес, я предпочла бы остаться у Бреворта и поесть там, потому что была голодна. Я…

Тут она замолчала.

— Думаю, нам нужно идти, — сказал мистер Браннер. — Глория, отложим этот обед на потом.

Он не пил, и у него были угрюмо-трезвые манеры, как у мужчин, которые временно воздерживаются от спиртного, но обычно любят выпить. Лиггетт быстро поднялся, пока они не передумали. Мисс Дэй, очевидно, решила повременить с едой, потому что тоже поднялась.

Когда они ушли, Лиггетт сказал:

— Я старался найти тебя. Звонил повсюду и собирался обойти все заведения в Нью-Йорке, пока не найду. Что ты пьешь?

— Ржаное с обычной водой.

— Ржаного с обычной водой, мне шотландского с содовой. Хочешь поесть здесь?

— Я обедаю с тобой?

— А разве нет?

— Не знаю. С чего ты звонил, как выразился, повсюду, хотя не знаю, куда ты мог звонить мне, кроме как домой.

— И к Мэнджеру.

— Это не смешно. Вчера вечером я была пьяна. Больше этого не случится.

— Нет. Это должно случиться. Непременно. Послушай, я не знаю, как начать.