Ингрид Нолль - Почтенные леди, или К черту условности!

Аннелиза начинает убирать со стола, потому что скоро обед и нужно позаботиться о еде.

— Ты не знаешь, как приготовить испанские «Фрикко»? — спрашивает она меня, но в этот момент к нам снова спустился Эвальд.

— Все складывается превосходно! — объявляет он. — Завтра обедаем у Йолы, и вам не придется ничего готовить. — Он, очевидно, гордится тем, что позаботился об Аннелизе, избавив ее от стояния у плиты.

Завтра он, пожалуй, сыграет с Андреасом, своим зятем, партию в шахматы, заявляет Эвальд, потому что, когда четыре женщины собираются за столом, слова не вставишь. Аннелиза возражает, мол, Эвальд — прирожденный статист для немого кино, и усмехается. То же самое недавно говорила Луиза, сознается он. Наверное, в головах старых подруг его анекдоты лучше сохраняются, чем у него самого.

Затем Эвальд посвятил и меня в эту старинную историю. Рассказал, что его отец какое-то время работал осветителем. Однажды он услышал, что для участия в короткой сцене подыскивают новорожденного младенца, и обратил внимание режиссера на свою жену, которой вот-вот предстояло рожать. Вот так Эвальд, еще не родившись, уже получил роль статиста.

— И как называется фильм? — интересуюсь я.

Аннелиза злорадно комментирует, что Эвальд изображал только что родившуюся Снегурочку.

— И была она бела как снег, румяна как кровь и такая черноволосая, как черное дерево, — процитировала я сказку «Снегурочка». — Тебя хоть хорошо загримировали?

Эвальд пригладил свои редкие волосы и ответил, что его мать потом всю свою жизнь хвалилась славой новорожденной звезды. Снегурочку же он сыграл восхитительно, хотя в кадре находился всего несколько секунд.

— Несмотря на это, я уже с раннего детства глотнул, так сказать, театрального воздуха, что не могло пройти бесследно!

В котором часу нам завтра выезжать? Не посоветовавшись со мной, Аннелиза решила надеть свой костюм трубочиста, который ее стройнил. К этому наряду, естественно, полагались серьги, браслет, кольцо и брошь с изумрудами — в общем, полный комплект русских украшений. Я тоже недолго раздумывала, так как в сером шелковом платье с шифоновой косынкой гарантированно выгляжу стройной. Проблемы возникли с обувью. Поскольку у нас не было намерения подвергать себя истязаниям, пришлось покориться необходимости и влезть в проверенные мокасины со стельками. В сущности, нас больше волновало, как нас оценят Луиза с Йолой, а не сказочный принц. Что до его партнера по шахматам, то его мнение и нам и вовсе было безразлично.

Эвальд поинтересовался, не станем ли мы возражать, чтобы уже в шесть часов выехать в Гейдельберг. Несмотря на беременность, Йола пока оставалась на работе полный день и вечером быстро уставала.

Короче, нам лучше не засиживаться, но мы, собственно, и не собирались.

В машине Эвальда пахло парфюмом с утроенной силой. Все мы немного нервничали. Меня лично беспокоило то, что отношения Эвальда с Луизой только на первый взгляд могли показаться невинными. Впрочем, я тут же поймала себя на мысли, что снова ревную, и мне должно быть стыдно.

Эвальд, напротив, полагал, что должен был подготовить нас к встрече осторожно.

— Йола с головой в своей работе и, следовательно, не может соревноваться с Аннелизой по части кулинарии. Поэтому не ждите каких-то изысканных блюд.

Мы поспешили заверить его, что нам это совсем не принципиально. Тем временем оставался последний отрезок пути — дорога тянулась в гору и привела к жилому сооружению в виде террас.

— Они купили одну из этих элитных квартир, — пояснил Эвальд. — Хотя из окон и открывается сказочный вид на Некар и замок, однако у нее есть недостаток — не слишком просторная. Луиза пока спит в детской. Для меня уже места не нашлось.

Нас приветствует хозяин дома. На нем передник с рекламным логотипом какой-то фармацевтической фирмы.

— Еду я почти приготовил, — сообщает он, — но дамы еще не переоделись.

Он отводит нас в светлую жилую комнату. У конторки так, чтобы не бросаться в глаза, стояла пара костылей. Раздвижные двери в зимний сад были открыты, и Аннелиза отправилась изучать растения. Мы же подошли к стеклянной стене и восхищались красотой последних живых роз на природе на фоне закатного неба. Запоздалая птица, вяло взмахивая крыльями, пролетела в сторону вершины холма, чтобы найти себе место на ночлег на одном из высоких деревьев.

— Как у вас тут восхитительно, — улыбается Эвальд, хотя по логике эту фразу должна была произнести я или Аннелиза.