Вячеслав Кабанов - Всё тот же сон

— Ну, папа Валя… Даёт!

Лиля, жена Валентина, служила у нас в школе лаборанткой. Цветковские пригласили нас в гости, и мы очень быстро и прочно сдружились.

Валентин был уверен, что мы с Иркой не должны жить в общежитии, а только в собственной квартире. Он взялся это устроить. Тут как раз собрался уезжать из посёлка начальник СМУ. В его двухкомнатную квартиру и вознамерился вселить нас Валентин. Возможности у него были немалые: всё-таки главный механик и член поселкового политбюро… Но претендентов тоже было много, и каждый имел своего покровителя.

Начальник СМУ, теперь уже бывший, уезжал ночным поездом, а днём Валентин вручил нам ордер, и к вечеру мы с помощью старшеклассников и отдельных коллег перенесли в квартиру свой скарб.

Суета и толчея были страшные, народу всякого бессчётно, водка и закуска со стола не сходили, а когда ближе к ночи наконец-то народ рассосался, обнаружилось, что, помимо нас с Иркой и начальника СМУ, за столом сидит неподвижно и безмолвно высокий дублёный старик, похожий более всего на лесоруба, но вовсе незнакомый.

На вопрос, ему с деликатностью заданный, что не пора ли, мол, покинуть хозяев, старик не шевельнулся и не поднял глаз, а просто сказал:

— Куда я пойду? Это моя квартира.

Изумлённые, мы схватились за ордер, там было всё в порядке, но наш ордер был выдан поссоветом, а у старика — на эту же квартиру оказался ордер леспромхоза. Не зря Валентин велел нам вселяться, пока не выехал прежний хозяин; он знал, что такие дуплеты в порядке вещей.

Старик ничего не хотел слушать, но он, по счастью, на нашем новоселье выпил достаточно водки и сильно устал. В конце концов поднялся, сказал, что приведёт сейчас лесорубов, и тогда посмотрим, кто кого… Он ушёл, мы заперли двери и окна, а бывший начальник СМУ спросил, есть ли у меня ружьё… Ружьё у меня было и были патроны, я сел, вооружённый, у окна с той стороны, в которую ушёл старик, а бывший хозяин квартиры простился и отправился к поезду. Ирина, измученная, уснула.

Я позволял себе потихоньку дремать, потому что знал, что тихо они не подойдут, а перед рассветом махнул рукой и тоже лёг. Так это всё, слава Богу, и завершилось.

Мы сделались владельцами квартиры.

Обретя отдельную квартиру и утратив тем самым центральное отопление учительского общежития, мы с приходом новой зимы внятно ощутили, как синяя рука леденящего холода медленно сжимает наши члены.

В квартире имелась, конечно, печка, но не было к ней дров. Я предварительно об том не волновался, поскольку знал (мне ещё в министерстве сказали), что учитель по закону бесплатно обеспечивается топливом — традиция, унаследованная от старой России. Когда же синяя рука ещё слегка к нам прикоснулась, я кинулся к директору.

— Положено, — он отвечал, — а где же я возьму дрова? И у меня ведь нету транспорта…

Поздним вечером, пока Ирина учительствовала в вечерней школе, или сам оттуда возвратясь, рыскал я по окрестностям, ища какие-либо деревяшки, а позже стал потихоньку красть поленья от детского сада, уповая на то, что детишек без дров всё равно не оставят.

К ночи промёрзшая печь отогревалась, мы ложились в постель, взвалив на себя всё, что не было стеклянным, оловянным и деревянным, а утром, отчаянным броском достигнув кухни, обнаруживал я в умывальнике лёд и тот же лёд в ведре, где с вечера была вода.

Дама, сделавшая нам первый визит, услыхав о нашей проблеме, сказала:

— Да Бог с вами, зачем вам директор? Да ничего он вам не поможет… Это же делается просто. Остановите любой МАЗ, скажите, что нужны дрова, и всё… Стоит шесть поллитров.

Цена вопроса ввергла меня в пучину размышлений. Цена, действительно, не то что необременительна, а просто-напросто низка. Тем более, мне объяснили, что МАЗа дров хватает на целых две зимы… Но почему именно шесть? И почему поллитров? Ведь водка не запретный плод. Вот он — отсюда виден — магазин, там водка постоянно, и нет очередей… Так почему же?

Однако надо было не размышлять, а делать. Всё оказалось так легко и просто. На другой день на снегу перед домом лежали десятиметровые сухие хлысты (стволы), а водитель МАЗа, взглянув в квартире на шеренгу бутылок у стены на полу, сказал, что надо бы присесть… Мы выпили две из шести, четыре он рассовал по карманам, сказал «спасибо» и уехал.

А ларчик открывался так.

Водители на МАЗах зарабатывали в два-три раза больше нас, учителей. И деньги для них были — не проблема. Не проблема, конечно, и водка… Но просто так — пойти в магазин и взять две-три бутылки — ведь это буднично и скучно. А вот получить заказ, отобрать на лесоповале сухие хлысты, привезти и сбросить возле дома, посидеть с хорошим человеком, поразговаривать… Ведь тут разнообразие и прелесть жизни! А именно шесть почему? Ну, так сложилось.