Матей Вишнек - Господин К. на воле

— Разбираюсь, — сказал Козеф Й., — разбираюсь.

— Вот это, например, это что такое?

— Это петунии, — сказал Козеф Й.

— Какие к черту петунии? С чего вы взяли, что это петунии?

— Клянусь вам, что это петунии!

— Хватит, — сказал Полковник. — С меня довольно.

— Красный плющ, — понесло Козефа Й. — Сирень, магнолия, горный папоротник, подсолнух, бессмертник.

— Вернемся, — заклинал его Полковник.

— Гвоздика, гиацинт, крапива, щавель, ракита, лещина.

Полковник мягко сполз вниз и присел на ящик с землей. Подпер ладонями щеки и поднял на Козефа Й. озабоченный взгляд.

— Ты получил деньги? — спросил он.

— Нет, — сказал Козеф Й.

— Поди к кассирше и возьми деньги, — еле выговорил, совсем слабым голосом, Полковник. — Деньги большие. Они тебе понадобятся.

Потом порывисто обнял его и прошептал:

— Ах, давно же я ждал этого послания , благодарю…

Когда он выходил и был уже на пороге, его нагнал Ребенок и протянул ему какие-то коротенькие тюбики, обклеенные станиолем. Ребенок сунул тюбики ему в ладонь и заставил сжать кулак.

— Это что? — спросил Козеф Й.

— Батарейки для мегафона, — тихо сказал Ребенок.

Снаружи, немного поодаль от ступенек крыльца, он увидел Фабиуса. Старый охранник стоял, прислонясь к стене, и с рассеянным видом курил. Подле него на земле лежала скорчившись какая-то фигура, одетая в тюремную робу. Козеф Й. на миг приостановился, решая, что делать. Он не знал, ждет ли Фабиус его или он тут по делу. Постоял неподвижно, надеясь, что Фабиус подаст ему, к примеру, какой-нибудь знак. Но охранник смотрел прямо перед собой и, кажется, совершенно игнорировал его появление.

Видя, что старый охранник знака ему не подает, Козеф Й. шагнул в его сторону. Фабиус с трудом перевел на него взгляд, прикованный к невидимой точке. Фигура на земле сжимала голову руками, а колени подобрала к подбородку. «Доходяга», — подумал Козеф Й.

Старый охранник уставился на Козефа Й., не говоря ни слова, и тогда Козеф Й. указал на фигуру и спросил:

— Что с ним?

— Веду в лазарет, — скучно сказал Фабиус.

Услышав человеческие голоса, человек на земле приподнял голову. Он в самом деле был очень худ, с серым лицом. Под левым ухом виднелась безобразная опухоль, лиловая, мокнущая. Человек как будто бы узнал Козефа Й. и растянул рот в улыбке.

— Это серьезно? — спросил Козеф Й.

— Нет, — отвечал Фабиус. А через секунду-другую добавил: — То есть я не знаю.

Козефу Й. был невыносим безропотный взгляд фигуры. Он помахал рукой и собрался было убраться, когда Фабиус ухватил его за рукав.

— Господин Козеф, — сказал он упавшим голосом и примерно с таким же взглядом, как у фигуры, — помогите мне его довести.

Они взялись за отощавшего зэка и приподняли его. Взяли под мышки с двух сторон и поволоклись к лазарету. Человек, в порыве счастья и желая, вероятно, показать свою признательность, поворачивал голову то вправо, то влево, расплываясь в улыбке.

— Не больно-то легкий, — сказал Фабиус безадресно.

Козеф Й. кашлянул. Они вошли в приемную лазарета и посадили фигуру на стул.

— Вот и ладненько, — сказал Фабиус и скрылся в глубине коридора, вероятно, в поисках доктора.

Козеф Й. растерялся. Ослабевший зэк все время соскальзывал со стула, как будто у него было размягчение позвоночника. Поэтому Козефу Й. приходилось стоять рядом и подпирать его. Он цепко держал его за одно плечо, а человек по временам поднимал к нему голову с той же тупой, благодарной улыбкой.

«Что, ей-богу, тут происходит?» — сорвался Козеф Й. после десятиминутного ожидания.

Козеф Й. почувствовал, как его желудок собирается в ком ненависти. Куда делся Фабиус, не сказав ему ни слова? Во что он тут превратился, почему обязан всех поддерживать и всегда быть у всех под рукой? Ни о чем не попросили, просто бросили на него эту фигуру. И сама фигура — как это она стала вдруг такой мягкой, что не может удержаться на стуле?

Ярость настолько захлестнула Козефа Й., что он отнял руку от плеча фигуры. Как будто испытав шок от потери поддержки, все мышцы фигуры собрали последние ресурсы, и тело затвердело.

«Ага, можешь все-таки!» — завопил голос в мозгу Козефа Й. Что самое удивительное: при отсутствии жалости, его раздражало плачевное состояние фигуры, чья голова завалилась к тому же на правую сторону, выставляя опухоль напоказ, довольно-таки навязчиво, во всей своей красе. Козеф Й. оторвался от фигуры, окаменевшей на стуле, однако, к своему собственному удивлению, направился не к выходу, а в тот конец коридора, где скрылся Фабиус. Он яростно распахивал все двери, которые попадались на пути. В пятой или шестой по счету палате, только Козеф Й. собрался закрыть дверь, его окликнули. Это был скорее не оклик, а мычание, смутно напомнившее ему что-то из недавнего времени. Он снова вошел в палату и оглядел ее. С одной постели в углу свисала рука. Козеф Й. подошел. Человек приподнялся.