Эрленд Лу - Грузовики «Вольво»

Только мир устроен так, что Биргер не получил своей заслуженной славы, сказала Май Бритт. То, что могло стать его взлетом, вознести его на пьедестал почета, загнало его в могилу. Вот такая история, сказала она. Вавилон и есть. Лучшим не воздают по заслугам. А те, кто похуже, уводят у них из-под носа почет и славу, не имея на них никакого права. Иногда мне хочется поехать на завод «Volvo» и выложить им всю правду, призналась Май Бритт. Но что толку? Тогдашние начальники давно на пенсии. Или на том свете. А нынешние о Биргере никогда не слышали. И до Умео такая чертова даль.

Чем питается такой человек, как фон Борринг?

Вопрос может показаться надуманным, особенно когда читатель наталкивается на него на шестьдесят какой-то странице романа, ибо то, что будет сообщено по этому поводу, можно было бы с равным успехом рассказать раньше, впрочем, и позже тоже — все равно игриво и непринужденно втиснуть этот пассаж в текст не получится, но описать рацион фон Борринга необходимо, потому что иначе не узнаешь этого человека мало-мальски глубоко, а поскольку все в жизни происходит одновременно, то так и получается, что, пока кто-то в старом грузовике курит изменяющие сознание вещества, в другом месте в это же время кто-то просыпается и собирается завтракать. В общем, так — фон Борринг не ест обычную человеческую пищу. Возможно, позже мы еще улучим момент рассказать о менее странных и даже совсем обыкновенных привычках старшего скаута, но сейчас мы вынуждены поведать еще об одной причуде фон Борринга, которая многим наверняка покажется дикой. Мы уже знаем, что он спит не как все, а теперь выясним, что и с едой у него все не как у людей. Причем это не фигура речи. Рацион фон Борринга придется назвать странным даже с поправкой на то, что за последние пятьдесят лет люди свыклись почти со всем на свете. Раньше их удивляло все, что хоть немного отличалось от своего, родного. Чужой диалект, непривычное имя, причудливая прическа. Этого было достаточно, чтобы вас не приняли в приличном обществе.

Но сегодня нас мало что способно удивить. Дети перестали дразнить одноклассников с непривычными именами. Мы едим пищу, привезенную из далеких стран. В густонаселенных районах в нашей части мира мы дошли до того, что не тычем пальцем и не гогочем, увидев на улице сикха. Другими словами, необычное прекрасно уживается с более привычным. И этому можно только радоваться. Но тем не менее кое-что кажется странным даже в наши дни. К этим редким явлениям смело можно отнести рацион фон Борринга.

Давайте с безопасного расстояния понаблюдаем за его утренним туалетом и приемом пищи. Мы застали момент, когда фон Борринг только что открыл глаза. Он лежит на балконе при большой спальне, той, что на третьем этаже родовой усадьбы. Под спальным мешком на нем ничего нет, он вообще старается раздеться догола при всяком удобном случае, то есть довольно регулярно. Итак, он совершенно гол. Несколько минут после пробуждения он лежит и собирается с мыслями. Как всегда, спал он отлично. Долго и крепко. Укладывается фон Борринг не позже десяти. Он избегает развлечений, которые могут отодвинуть отход ко сну на позднее время. Телевизора у него нет. Темнота его не прельщает. Ему кажется, что в темноте он просто ничего не видит, в первую очередь своих любимых птиц, и не может ничего делать. Поэтому ему ничего не остается, как рано ложиться спать. Фон Борринг дневной человек.

Прежде чем встать, он уделяет несколько минут краткой проверке: все ли в организме в порядке? Он методично исследует каждую мышцу (кроме тех, которые сокращаются непроизвольно). То есть почти все мышцы от шеи до ступни. Он сперва напрягает, потом расслабляет их. Глаза, рот, скулы, шея, плечи и так далее. В теле фон Борринга много мышц, и ни одну он не пропускает. Покончив с проверкой, он расстегивает спальный мешок и поднимается во весь рост. За сим старый поджарый скаут берется за чугунную решетку балкона и начинает делать растяжку. Выгибает спину, прогибается. Выполняя упражнения, он осматривает свои владения: парк с ухоженными деревьями и стриженым газоном, небольшой пруд, выкопанный кем-то из предков и до сих содержащийся в надлежащем состоянии. Хотя теперь уже фон Борринг обходится без садовника и делает все в основном сам. Только на самые тяжелые работы подряжает фирму. Растягиваясь, он изучает птиц. Если за время гимнастики ему на глаза попадается больше пяти видов птиц, то фон Борринг приходит в отличное расположение духа. А если меньше пяти, то просто в хорошее. Фон Борринг состоит в элитном клубе «100 у себя на участке». Членом его может стать лишь тот, кто на протяжении лет видел на собственном земельном участке не менее ста разных видов птиц.