Федор Московцев - Под разными именами (сборник)

Издательство «Гелеос». Единственное, в котором произведением реально заинтересовались, но количество знаков оказалось слишком большим для того, чтобы его напечатать (470 страниц формата А4, это 32 авторских листа). Со мной общалась Татьяна Бушева, и она порекомендовала сократить текст вдвое. Я предложила разбить на две части, и издать двумя книгами. Бушева произвольно разделила текст надвое, разрезав, что называется, по живому мясу, и сказала, что да, пойдёт, это как раз получится книжка на 450–500 страниц книжного формата. Мы долго обсуждали все подробности, но в итоге оказалось, что если за первую часть Гелеос возьмется, то насчет второй — гарантий никаких. «Но какой смысл? — возмутилась я. — Ведь история начинается, развивается, и подходит к логическому концу, к развязке, только к последней, 121-й главе!» Но у Гелеоса своя тема. Если другие специализируются на детективах, брутальных романах, фэнтези, экстази, и пр., то Гелеосу нужны букавки в количествах, не превышающих 800 000 знаков.

Следующим в галерее чудо-издательств был «Олимп». Его изюминкой оказалась политкорректность. Дама с характерной фамилией Белая возмутилась, почему в романе нет ни одного положительного героя. Я поняла, с кем имею дело, но мне стало интересно, как Белая объяснит лексическое значение словосочетания «положительный герой» — что это за зверь такой. Мой вопрос она сочла плевком в свою положительную душу, и яростно швырнула трубкою. Слушая короткие гудки, я пыталась прикинуть, кого же надо изобразить в романе, чтобы напечататься в Олимпе. Наверное, Геракла какого-нибудь, который ложит человеков-говнюков и расчищает авгиевы конюшни. В общем, терминатора, санитара леса, который по совместительству ещё и ассенизатор. Но это явно не Андрей Разгон, герой романа «Тёмные изумрудные волны», прообраз которого — предприниматель, хозяин крупнейшей на Юге России дистрибьюторской фирмы по продажам медицинского оборудования.

О русский издательский бизнес, бессмысленный и беспощадный!

Было еще с десяток издательств, каждое со своей изумительной изуминкой, что называется, в каждой избушке свои погремушки. Объединяло их стремление как можно быстрее сбросить звонок назойливого автора. Обрисовались законы жанра. Если издательство утверждает, что его интересуют ТОЛЬКО «реалистичные романы — женские и мужеские, любовные, криминальные, авантюрные», и совсем не печатаются «фантастика и фэнтези, сказки, стихи, рассказы», то на момент обращения выясняется, что издательство разрабатывает новое перспективное направление, связанное как раз с выдуманными мирами, населенными эльфами, гномами, и прочей психоделической живностью. Если издатели специализируются на «продвижении отечественных нераскрученных авторов, которые приходят к ним самотеком», то вскоре выясняется: подавай им зарубежных писателей с мировыми бестселлерами, и вообще «всё самое лучшее, ценное, ставшее классикой мировой литературы и культуры в целом». «Складируемое на паллетах и продающееся на вес», — добавила я от себя.

Итак, все мои попытки ознакомить мир с новым шедевром разбивались о тотальный невменоз издательских работников. Одним словом, не издательства, а издевательства. Что характерно, во всех этих полиграфических комбинатах народ изображает такую бешеную занятость, будто получили заказ на печатание учебников для всей Китайской Народной Республики. Чудо-человеки, полиграфические труженики. А тут их отвлекают какой-то ерундой.

Я получила настолько сильный эмоциональный заряд от общения с этими трудофилами, что стала понимать тех психопатов, которые время от времени заходят в торговые центры и начинают пачками валить народ из автоматического оружия. Если б я оказалась поблизости с таким психопатом в момент маршрутизации, то непременно подсказала бы вместо торгового центнера другой адресок, а то и пару. А может, сама бы привела за ручку в какое-нибудь ЭКСМО.

Бонусом во всей этой издательской кутерьме оказались два продуктивных разговора с людьми, уважающими и себя, и того, кто к ним обращается.

В литературном агентстве «Goumen & Смирнова» объяснили, что произведение, чтобы быть напечатанным, должно соответствовать некоему коду тупости. Всё-таки это товар, а издательства — это коммерческие предприятия, а не кассы взаимопомощи. Духовная пища должна вызывать безусловный (по Павлову) рефлекс к употреблению, быстро усваиваться, а продукты переработки без промедления покидать организм, не засоряя соответствующий тракт. Сложные рецептуры, послевкусия, и прочие изыски, мысли и чувства — это ни к чему. Больше того, это вредит бизнесу.