Отто Штайгер - Избранное

— Я уже и купил все, что надо: краску, кисть, каток. Покрашу потолок и стены. А то смотреть страшно. На потолке пятна, обои сильно пожелтели и кое-где отклеились.

— И все это обязательно сегодня?

— Да. Может, потом у меня не будет времени. Кроме того, есть еще одна причина.

— А вот я не стала бы переживать, если бы у меня в комнате пожелтевшие обои отстали от стены.

— Это все слова. Легко рассуждать, когда живешь на вилле. С огромным-преогромным бассейном в саду. И комната у тебя наверняка сумасшедших размеров. Да и красить ее тебе не приходится. Ну а если понадобится, в твоем распоряжении целая армия маляров.

— А мама помогает тебе делать ремонт?

— Мама на работе. Так что надеяться не на кого.

— Мне, правда, очень хотелось бы тебе помочь, — произносит Карин, чуть задумавшись. — Разумеется, если ты не против.

Петер удивлен. Такое предложение явно застало его врасплох.

— Как это понимать? — спрашивает он.

— В общем-то, я собиралась пойти искупаться. Но для этого еще можно будет выкроить денек-другой. И потом я еще успею искупаться вечером дома.

— Если бы у нас был бассейн, — говорит Петер, — я, наверно, никогда не вылезал бы из воды.

— После обеда я дома купаться не могу. До четырех часов там плещутся мама с бабушкой.

— Тебе что, места мало?

— Я так не люблю. Не люблю купаться с мамой. А разве ты любишь?

— А что здесь такого?

— Наверно, ты лучше ладишь со своей матерью, чем я со своей. Не люблю, когда она мелькает перед глазами в купальнике. А тем более бабушка. Бабушка — в светло-зеленом бикини. Или в купальнике, похожем на бикини. Ей обязательно хочется выглядеть моложе меня. Поэтому она красит губы, подкрашивает волосы. Сунет ногу в воду и давай прыгать на месте. Громко кричит как маленькая: ой, какая вода холодная. Твоя бабушка тоже хочет выглядеть моложе тебя?

— У меня бабушка что надо.

— Тогда тебе повезло. Так как же? Помочь тебе или не надо?

В ответ Петер только разводит руками.

— Ну, если тебе так хочется. Хотя я и один справлюсь. И все же, если ты придешь ко мне, я буду рад… Даже если ты станешь просто смотреть, а не помогать. Где я живу, знаешь?

— Конечно, знаю. Так, значит, в два часа?

— Хорошо. В два. Только не думай, что мы живем как вы. У нас ведь не собственный дом, а трехкомнатная квартира, да и то под самой крышей.

— А живешь ты с родителями?

— С мамой. Ведь мои родители в разводе.

«В разводе! — размышляет про себя Карин. — Об этом папа тоже уже заводил разговор. Но скорее всего, так, несерьезно. Хотя, по-моему, им надо было бы развестись. Это, наверно, очень интересно, когда родители разводятся. Тогда я стала бы жить у папы».

— Привет, — бросает она. — Значит, увидимся в два.

— Сначала надо сдвинуть мебель на середину комнаты, прикрыть все целлофаном или старыми газетами — пол и мебель.

— Не думал, что ты все же придешь, — говорит Петер.

— А почему?

— Погода-то какая! Если бы я не задумал давно этот ремонт, то сегодня нашел бы себе занятие поприятней.

— А я вот все-таки пришла.

Теперь осторожно нальем краску в банку, разбавим согласно инструкции, окунем каток, оботрем о решетку и за работу. Как просто водить катком по стене.

— Смотри-ка, — говорит Петер, — какая широкая у меня получилась полоса. Оказывается, покрасить комнату катком — проще простого.

Карин подкрашивает кисточкой углы, к которым не подберешься катком.

— Может, расскажешь мне теперь, что там было, в пансионате?

— А что рассказывать?

— Все подряд. Почему вы подрались, ты и Артур. И что там приключилось с итальянцем. В общем, все.

— Артур что-нибудь рассказывал об итальянце?

— Он только сказал, что был там один итальянец, вот и все.

— Расскажу как-нибудь при случае, но только не сейчас.

Петер стоит на верхней ступеньке лестницы-стремянки, и Карин не видно его лица. «Это даже хорошо, — думает он, — насколько легче говорить честно и откровенно, повернувшись лицом к стене».

— А почему Артур ничего не хочет рассказывать? — спрашивает Карин. — Ты ведь наверняка знаешь почему.

— Может, эго ему не очень приятно?

— Думаешь, он стыдится чего-нибудь? Да чтобы Артуру стало стыдно — такого не бывает. Ему это просто не знакомо. А тебе? Тебе было стыдно?

— Не знаю, — говорит Петер. — Теперь уже, наверно, не стыдно. Если тебе настолько интересно, так и быть, расскажу все. Сейчас это можно, а тогда было нельзя.

Он прикидывает, что расскажет все, как есть. И историю с итальянцем, и то, как Артур его избил. Ну не то чтобы избил, а синяк под глазом не проходил целых три дня. И почему подрались, тоже пусть знает. В общем, он выложит ей все.