Отто Штайгер - После сеанса

Когда человек в белой шляпе вошел в салун [1] Питейное заведение. , все голоса смолкли, и присутствовавшие как один повернулись к нему. Человек в белой шляпе бросил на стойку деньги, бармен быстро наполнил стакан. Рука бармена, показанная на экране крупным планом, подрагивала. Человек в белой шляпе залпом выпил стакан.

— Кто? — процедил он сквозь зубы. Это прозвучало так, словно спрашивал не он, а кто-то другой. Он повернулся, положил на стойку локти, охватил цепким взглядом сидящих за столиками и произнес еще раз:

— Кто?

Под взглядом его голубых глаз, почти неестественно голубых — хотя остальные цвета на экране были переданы безупречно, — люди в салуне стали чувствовать себя неуверенно. Заикаясь они начали уверять, что все это дело рук Кули: он убил фермера и он же похитил его дочь-блондинку.

Узнав все, человек в белой шляпе покинул салун. Он шел спокойно, но люди за столиками на экране и зрители в зале понимали, что это спокойствие чревато смертью. Он проверил подпруги и галопом ускакал из деревни. Путь его лежал к отвесным скалам. Туда, где приканчивают злодеев. Такой же конец был уготован и Кули. Это знали и зрители, это знал, похоже, и человек в белой шляпе. Он загородил Кули дорогу, дал ему возможность выстрелить первым, а затем бросился за выступ скалы. Кули еще успел извиниться перед пленницей за свое гнусное злодеяние, сославшись при этом на тяжелое детство: мать убили индейцы, отец с горя запил, и потому ему, Кули, все равно где умереть, здесь или в другом месте, — ведь его жизнь не нужна никому. И лишь после этого его настигла пуля человека в белой шляпе. Он поднял в седло красавицу блондинку и поскакал обратно в деревню, где за это время возле салуна уже собралась толпа. Никто не знал, о чем думал человек в белой шляпе. Но когда девушка, спрыгнув с лошади, бросилась в объятия молодого фермера, его взгляд устремился куда-то в даль. Охваченные радостью, люди уже не обращали на него внимания. Он повернул коня и поскакал прочь из деревни.

В зале зажгли свет, зрители стали подниматься со своих мест, а он все еще видел перед собой взгляд человека в белой шляпе, бросившего поводья на шею коня, уносившего его в одиночество. Он не думал о жене, которая шла за ним следом. И лишь в коридоре, когда она сказала, что оставила в зале зонт, вспомнил о ее существовании.

Он подождал, пока опустел зал, и возвратился за зонтом. Она приняла его с улыбкой благодарности. С неподвижным лицом он прошел мимо нее к лестнице, подтянул брюки, вынул из кармана пачку сигарет, встряхнул ее, вытащил губами сигарету, чиркнул зажигалкой и понял, что жена находится где-то сзади, что она смотрит ему в спину. Выйдя на улицу, он остановился. Она догнала его, сказала:

— А дождь кончился, — и взяла его под руку.

Он отстранился. Она съежилась, почувствовав за собой неясную вину. Но, полная решимости спасти остаток вечера и ночь, пошла рядом с ним. Через какое-то время она спросила:

— Тебе понравился фильм?

Он отлично знал, что она не любит такие картины и что ей все равно, понравился ему фильм или нет. Просто ей хотелось с ним говорить. Очень хотелось.

Он выплюнул сигарету, сказал:

— Мы можем еще выпить пива.

— Пиво есть у нас в холодильнике, — сказала она. — Пойдем, дома уютнее.

— Сейчас я не хочу домой, — сказал он.

Она опустила голову и снова молча пошла рядом. Он сказал:

— Краски хорошие. Да и снято неплохо.

— Я тоже подумала об этом, — с готовностью отозвалась она. — Если тебе еще хочется пива, то давай выпьем, но где?

Он почему-то вспомнил свою бухгалтерию. Шорфа, сидящего за конторкой, и маленького Шнеккенбергера, рассказывающего скучные анекдоты. Они оба были старше его. В десятичасовой перерыв он ходил за бутербродами, иногда Шорф просил его купить еще пачку «Кэмела».

Человек в белой шляпе. Человек в белой шляпе.

Она снова взяла его под руку. На этот раз он не противился. Он сказал:

— Это психологический фильм. Большинство этого совсем не поняло.

— Ну конечно же, — ответила она, пытаясь идти с ним в ногу.

— Кули сделался преступником, потому что у него было тяжелое детство.

— Правильно, — сказала она. — Когда он ускакал, я тоже подумала об этом.

— Я сразу чувствую психологический фильм, — сказал он.

— Да, конечно.

Она подвела его к освещенной витрине магазина.

— Иногда люди считают, что если в фильме мало действия, то он скучный. Но ведь здесь все дело во внутреннем воздействии.