Лия Флеминг - Ласточки

Вонь в канаве была невероятная. Они оказались в окопе, который служил отхожим местом, и их мундиры были в дерьме.

– Я у тебя в долгу, – сказал широкоплечий парень с нашивкой на рукаве и йоркширским говором. Но неужели не мог найти норы получше?

Вот так он и капрал Чарли Афтон стали «дерьмовыми» братьями.

Хорошо иметь рядом парня, который уже успел повоевать, не боялся огня и имел достаточно здравого смысла, чтобы не лезть на рожон.

По дороге случилось чудо: Грегу были поручены ремонтные работы. Скоро его произвели в капралы. От Бельгии до Голландии шли бои, которых Грег никогда не забудет: Геннеп, Неймеден, Граве. Они очищали страну от врага, от Мааса до Рейна.

То он, то Чарли искали друг друга на временных квартирах, чердаках и сеновалах. Они вместе рыбачили на озерах и любовались птицами на реках в редкие минуты затишья. Чарли был хорошим товарищем, а без хорошего товарища на войне не выжить.

Грег уже забыл о том времени, когда был поваром, потому что все наконец поняли, как умело он справляется со сломанными осями, насосами и коробками передач. У него был поистине дар высматривать запчасти в самых неожиданных местах. Став сержантом, он принялся обучать своих парней осматривать брошенные грузовики и фургоны в поисках запчастей.

Единственное, что разделяло братьев по оружию, были девушки. В Нормандии вся компания первым делом завалилась в дом терпимости. Выстаивание в длинной очереди, ожидавшей, когда настанет момент радостей плоти, казалось Грегу фарсом.

В свой первый визит он немного помедлил за дверью. Он совсем не так представлял себе все это. Получалось как-то поспешно и деловито….

– Следующий! – крикнул кто-то, подтолкнув его вперед. Кто назвал облегчением это безрадостное погружение в холодное равнодушное тело?

Женщина, от которой воняло кислятиной, со скучающим видом стояла перед ним. Достаточно стара, чтобы быть его матерью. Угрюмое раскрашенное лицо, пустые глаза, с презрением смотревшие на него.

Грегу стало не по себе от стыда и угрызений совести. Проведя таким образом два вечера, он больше носа сюда не казал. Искал молодых девчонок, благодарных за обед и возможность кое-что принести домой. Парень был так хорош собой, что девушки сами вешались ему на шею. Он часто брал с собой Чарли, но, в отличие от последнего, был крайне разборчив.

Он даже гордился тем, что, познав прелести секса, не слишком спешил продолжить. А вот Чарли, в отличие от дружка, никак не мог успокоиться. Ему все было недостаточно… пока он не обнаружил, что не может помочиться, не взвыв от боли. Последующее лечение сделало его более осторожным. Грег пытался не злорадствовать.

– Ты такой ханжа, Берни, – смеялся Чарли. – Какая жалость! Если бы я был таким смазливым! Не пойму тебя! Все девчонки твои!

Иногда Грег просто не мог смотреть в глаза этим голодным девчонкам. Неужели у них нет матерей и братьев, которые пристыдили бы этих девчушек за их поступки? Хотя понятно, что на это их часто толкало отчаяние.

Он вспомнил миссис Плам, Мадди и Глорию. Что он чувствовал бы, пойди они на такое, чтобы выжить?

Конечно, стыдно, что он пользуется их положением, но война есть война, и когда только настанет конец?

Он отдавал им все, что сберегал от пайка.

Позднее, когда они стояли под Ганновером в частном доме, он познакомился с дочерью семейства, Мартой, хорошенькой блондинкой, которая спала с обоими друзьями за сигареты, сладости и прочее.

Чарли сходил с ума от стройного, истощенного голодом тела и длинных светлых кос Марты, но Грег был довольно сдержан, особенно, когда она навязала ему своих подружек. После этого он под всяческими предлогами избегал ее. И все время думал о Мадди и Глории. Будь все по-другому…

Он намеренно игнорировал прелести девушек и предпочитал брать у хозяев удочку и уходить на рыбалку. Однажды, к восторгу семейства, даже поймал двухфунтового окуня.

Время от времени ему приходили пачки писем и посылки от миссис Плам с новостями о девочках.

Он был совсем мальчишкой, когда пошел в армию, а теперь чувствовал себя стариком. Ту часть своей жизни он запечатал в жестянку из-под сигарет и носил на груди, как крошечный мир, в котором были настоящие дороги, все еще стояли деревья, с фото улыбались девушки в школьных формах и с косичками, а письма были написаны круглым детским почерком. Хорошие чистые девочки, к которым старается вернуться каждый мужчина. Девственницы. Не проститутки.

За это время он видел лучшие и худшие стороны человеческих характеров. Иногда он просыпался и видел перед собой лица погибших товарищей, их пустые отчаявшиеся глаза… Видел тощих, как палки, детей с запавшими глазами, раздувшиеся, плавающие в канавах, облепленные мухами трупы крестьян. Война – это нечто ужасное, что отныне населяло кошмарами его сны.