Лия Флеминг - Ласточки

Мадди выглядела неотразимой в толстом стильном платье-свитере. Волосы заплетены во французскую косу, золотые серьги поблескивают в свете огня камина. Лицо потеряло напряженное выражение и немного расслабилось. Это их первое настоящее Рождество вместе за последние годы. Но она боялась испортить все поразительными новостями. Плам не была уверена, как Мадди все это воспримет.

Мадди бегала по дому и саду, как дитя, восхищалась рождественскими украшениями в холле, яркими флажками, читала пришпиленные к ним открытки. Позже они украсят елку: коробка с игрушками уже готова. Каждая имела собственную историю, все знали, кто ее купил или сделал. Любимая традиция, которую никто не хотел нарушать.

Стив сказал, что сам сообщит Мадди новости. Но Плам потребовала, чтобы они сделали это вместе. Как раз, когда он уже хотел начать разговор, зазвонил телефон. Стива вызвали на трудные роды на ферме.

– Мадди, я хотела кое-что тебе сказать, но не знаю, как это сделать.

– Ты, надеюсь, не больна? – испугалась Мадди.

– Что ты, вовсе нет! Просто у Стива появилась прекрасная возможность, шанс, который бывает один на миллион, – выдохнула Плам.

– Класс! Он хороший доктор! Начнет новую практику?

– Нет. Хочет перейти в больничную клинику, но это в Новой Зеландии… его пригласил приятель, с которым они вместе воевали. Они пообещали друг другу, что будут работать вместе. Ты знаешь, что он сражался в битве за Крит. Избежал плена только благодаря новозеландцам. И с тех пор они переписывались. Стивен обязан этому человеку жизнью, и теперь он считает…

Она осеклась, заметив, как разом сникло лицо Мадди.

– Новая Зеландия? Но это другой конец света!

– Знаю, дорогая, но Стив всегда этого хотел.

– А ты должна ехать с ним, конечно. Но это так далеко. Корабль…

– Да, но есть и самолеты. Я останусь, пока все не улажу. Пока Стива заменяет другой врач, так что он уедет сразу после Нового года, а я поеду следом, но это случится не так скоро.

– Когда именно?

– Надеюсь улететь в конце марта. Мы можем найти кого-нибудь, чтобы помочь с пансионом. Поэтому ты должна поговорить с Барни. Прости, что вывалила на тебя все сразу.

Плам потянулась к ее руке.

– Видимо, это еще не все! Поверить не могу! О, Плам, а я как раз думала, что теперь буду жить спокойно, – вздохнула Мадди с самым несчастным видом.

– Прости. Жизнь идет, все меняется, ведь так? Мне нужно ехать. Стив – лучшее, что случилось в моей жизни. Пусть это случилось немного поздно, но я все равно хочу помочь ему, чем могу, – продолжала Плам, встревоженно глядя на племянницу.

– Забудь, что я сказала. Я просто эгоистка. Ты – единственный мне родной человек. Трудно смириться с мыслью о том, что ты будешь так далеко. Для меня это такой шок, – бормотала Мадди, изо всех сил пытаясь сдержать слезы.

– Знаю, Мадди, мы сто лет не виделись, с самой нашей свадьбы. Но мы можем писать друг другу, – ответила Плам.

– Это не одно и то же, и ты это прекрасно понимаешь… Жаль, что я так долго не приезжала…

– У тебя были свои причины. Но если закрывается одна дверь, значит, сразу открывается другая. Я всегда в это верила. Вспомни, как ты и другие эвакуированные дети наполнили мою жизнь, когда наши с Джерри отношения совсем разладились! Я, можно сказать, воскресла благодаря вам.

– Мне очень жаль, что дядя Джерри так внезапно умер. И от удара, в точности, как его мать. Мне нужно было пойти на похороны, но я в то время была за границей.

– Мы со Стивом поехали, из уважения к прошлому. Джеральд – последний из братьев Белфилд, единственный, кто умер в мирное время. Конец эпохи. Мы увидели Дейзи Аббот. Совсем не такая, какой я представляла свою соперницу. Знаешь, думаю, мы могли бы стать подругами. Мне очень ее жаль. Так что все это теперь твое. Прости, что так сразу все высказала, но зато у нас будет самое лучшее Рождество! Но я немного испугана. Я консерватор, человек отсталый, и начинать новую жизнь в мои годы страшновато.

– О, Плам, но что мне делать без тебя? – вскрикнула Мадди.

– Ты прекрасно со всем справишься. Не волнуйся. Смотри на это, как на редкую возможность все распродать и перебраться в другое место, если хочешь, – ответила Плам, стараясь не расплакаться.

– Продать Бруклин?

– Ну, да! Тебя ведь здесь больше ничего не держит, верно?

– Но это мой дом… я не могу его продать. Плезанс в гробу перевернется и будет вечно меня преследовать.

– Но ты вольна делать все, что захочешь. Мадди, ты уже взрослая. Содержать его очень дорого. Мне приходится за это платить. Да и с «Олд Вик» нужно заниматься. Оставшись одна, ты будешь греметь в пустом доме, как горошина в барабане. Поговори с Барни, у него есть идеи на этот счет.