Сергей Залыгин - Тропы Алтая

Она хотела в лагерь — скорее, скорее!

С ней не должно было случиться еще что-то, прежде чем она будет в лагере!

Она хотела увидеть Реутского. Быть может, при первом же взгляде на Левушку рассеются ее сомнения и тревоги. Что-то совсем исчезнет, а что-то снова станет тем, чем было до сих пор.

Хотела увидеть Онежку, заговорить с ней об Андрее. Онежка выслушает Риту, узнает все, что Рита узнала в эти дни о самой себе. Потом, когда она приобщится к Онежке, через нее — такую простую, такую незатейливую — ко всем людям, потом она ее приголубит. Нежно-нежно, ласково-ласково… «Как умеем это мы… женщины», — сказала себе Рита. И еще она хотела посмотреть на Андрея, — не здесь, не в лесу, а в лагере при всех.

Они пришли в лагерь за полдень, и палатки показались ей милым домом. И ведра, которые стояли около кострища, и стеклянные чисто вымытые банки, и «рабочий» топор, воткнутый в колоду (значит, Лопарев здесь), и ружье Реутского «зауэр», из которого он бьет мышей н которое висело на сучке рядом с его палаткой (Левушка — здесь!), — все-все показалось ей совершенно необходимым для жизни, для того, чтобы и дальше о чем-то думать, что-то чувствовать.

«Газик» стоял немного поодаль, и шофер прохаживался перед ним, — значит, Вершинин-старший собирается куда-то поехать, наверное, в луговой отряд.

Рита вошла в палатку. В полутьме, под брезентовым пологом, разглядела свой спальный мешок, подушечку-думку — подарок тети «Что такое хорошо…», пузырек с одеколоном и зажмурила глаза, чтобы еще раз и еще яснее все это увидеть.

Легла. Вытянулась на мягком мешке. Что-то предстояло, что-то ждало ее, но сейчас нужен был покой, и он всю ее охватывал. Кажется, задремала… какой-то сон стал приближаться к ней… Сон о чем-то, о ком-то…

И вдруг требовательный, злой голос рядом с палаткой:

— Рита! — И еще раз: — Рита!

Она моментально села, потом проползла под пологом и вскочила на ноги.

— Что? Что случилось, Константин Владимирович?

Вершинин-старший стоял со шляпой в руке и с удивлением на нее глядел — на ее пеструю косынку, повязанную вокруг шеи, на ее фигуру в черных измятых шароварах, на ее ноги в тапочках и без носков. Он глядел то на нее, то куда-то вверх, словно удивляясь ее моментальному появлению и соображая, откуда она возникла перед ним — из палатки или сверху, из-за деревьев, куда он прокричал ее имя. Рита поняла, что с ним случилось что-то необычное, неестественное, против чего он протестовал всем существом.

— Собирайся! — крикнул он с каким-то отчаянием, но теперь это было еще страшнее, потому что Рита видела его, и он кричал ей в лицо, в самые глаза.

— Куда? Зачем? Что случилось?

— Не твое дело! Собирай шмутки! Живо! Сейчас же поедешь, сию минуту! — И, обернувшись, крикнул Владимирогорскому: — В отряд Свиридовой ее — к бабам!

— Вы меня гоните? За что?

— Собирайся! Марш! Там, у Свиридовой, романы крутить не с кем!

Когда Рита нечаянно прикасалась к вещам Онежки — к Онежкиному мешку, к ее простыне и гребешкам, таким спокойным и прохладным, — она каждый раз при этом невольно закрывала лицо рукой, как будто была в чем-то виновата перед этими вещами. Онежка тоже вернулась из своего маршрута, уже спала в палатке ночь и сейчас работает в лесу, где-нибудь недалеко, и не знает, как нужна она Рите!

Если бы Онежка была здесь, рядом?! Она удивленно посмотрела бы на Вершинина и смутила бы его.

Несколько раз Рита хотела убежать куда-нибудь в лес, к Онежке, но сталкивалась с Вершининым-старшим. Он с палкой в руках маршировал около входа в палатку, туда и обратно, туда и обратно, перешагивая через свою шляпу, лежавшую теперь на земле.

И Рита старалась миновать Вершинина-старшего взглядом, когда рюкзак ее был наконец набит первыми попавшимися под руку предметами и она снова высунулась из палатки.

Но тут… Было это или не было? Андрей стоял, облокотившись на капот «газика». Точь-в-точь такой же, как в маршруте: в сапогах, чехол с лопатой-топориком на поясе, в неизменной рваной шляпе.

Он тоже увидел ее, как стояла она на коленях и, опираясь о землю руками, старалась быстрее выбраться из палатки. Увидел и сказал:

— Что же ты, Рита? Ехать так ехать.

На этот голос, спокойный, почти равнодушный, мгновенно обернулся Вершинин-старший. Торопливо поднял с земли шляпу. Подошел к Андрею:

— Ты куда это? Куда собрался, шилишпер?

— В отряд к Свиридовой…

— На каком основании?

— Побывать на лугах. Необходимо для дипломной работы.