Мередит Милети - Послевкусие - Роман в пяти блюдах

— Доброе утро! — щебечет она.

На ней просторное платье из зеленого бархата с рукавами-буф, волосы по случаю праздника накручены на большие бигуди на липучках.

— Мира, я, как обещала, принесла тебе «амброзию». Да, и еще напекла рогаликов. Я подумала, что твоему приятелю — Ричард, кажется? — они понравятся. Я же знаю, сколько у тебя дел. — Кивнув на спящего Ричарда, она улыбается и шепчет: — Надеюсь, я его не разбудила.

Разумеется, на самом деле она пришла для того, чтобы посмотреть на Ричарда, который, как я подозреваю, вовсе не спит, поскольку его храп внезапно становится громче и ритмичнее.

Я угадала: Ричард вскакивает, едва за Хоуп закрывается дверь.

— Я не ослышался? Кажется, кто-то говорил о рогаликах, — говорит он и включает телевизор.

Я наливаю нам по чашке кофе латте и приношу рогалики Хоуп и свои бискотти в гостиную, где Ричард, лежа на диване, смотрит ежегодный парад, который по давней традиции устраивает универмаг «Мейси» в честь Дня благодарения. Теперь, когда Ричард проснулся, я даю Хлое погремушки. Я усаживаюсь в ногах Ричарда и наблюдаю за Хлоей, которая неотрывно, совсем как Ричард, смотрит на экран. Наконец я решаю, что наступило время вопросов и ответов. Возможно, заодно я смогу получить и кое-какую информацию.

— Так что там случилось с моим отцом?

— Ты о чем?

— С ним все в порядке? Мне показалось, он как-то отдалился от меня, вот я и подумала, что с ним что-то не так.

Ричард молчит. Они с Хлоей, как завороженные, смотрят на гигантский воздушный шар — Губка Боб Квадратные Штаны, — плывущий над Тридцать четвертой улицей.

— Я беспокоюсь. Как думаешь, он здоров? Может быть, чем-то заболел?

— С чего ты взяла?

— Сама не знаю, — вспомнив о забывчивости отца, говорю я. — Просто у меня такое чувство, что он что-то скрывает. Ты же знаешь его, он никогда не жалуется.

Ричард по-прежнему молчит и берет еще один рогалик. Это уже третий.

— Он тебе что-нибудь говорил? Если да, то ты должен мне все рассказать, я его единственная дочь и имею право знать. Он не молодеет, и я готова к тому, что скоро о нем придется заботиться.

— Он ничего мне не говорил и выглядит вполне здоровым. Не сказать, чтобы мы часто виделись, но, по-моему, он здоров как бык.

Я откидываюсь на подушки, все еще сомневаясь.

Ричард пьет кофе с бискотто. Он прекрасно знает, что так просто от меня не отделаться; я молчу, потому что обдумываю следующую серию вопросов.

Ричард ставит чашку на стол, складывает руки на животе и поворачивается ко мне.

— А ты его спрашивал, что с ним происходит?

— Конечно.

— И что?

— Он сказал, что все в порядке, он просто занят. — Немного помолчав, Ричард продолжает: — Думаю, так и есть, он просто очень занят.

Как-то странно он произносит это слово — «занят». Я пристально смотрю на него, и Ричард сразу отводит взгляд.

— В самом деле, Мира, если твой отец что-то от тебя скрывает и в твоих параноидальных подозрениях есть хотя бы крупица правды, значит, у него есть на то причины. Во всяком случае, это не мое…

Я мгновенно цепляюсь за представившуюся возможность.

— Тебе что-то известно, Ричард, я же вижу.

— Ничего мне не известно, во всяком случае наверняка. Он со мной не откровенничал. Твой отец, Мира, если ты этого до сих пор не заметила, чрезвычайно скрытный человек. Он никогда и ничего не рассказывает. Я давно перестал на него обижаться и тебе советую. Знаешь ли ты, — говорит он, глядя на меня поверх очков, — что мы знакомы больше двадцати лет, а я до сих пор не знаю, какую политическую партию он поддерживает, какой ресторан предпочитает или что думает по поводу смертной казни. Могу только догадываться. А значит, могу и ошибаться.

Ага!

— Что ты имеешь в виду? В чем ошибаться?

— Ни в чем. Просто вспомнил один разговор с твоим отцом.

— Какой?

— Знаешь, Мира, твой отец уже большой мальчик, так что говорили мы о женщинах.

— О женщинах? С какой стати отец, который ни с кем не откровенничает, стал бы говорить с тобой о женщинах? Ты что, считаешь, что у него кто-то есть? А почему он мне ничего не сказал?

— Не знаю. Может быть, он чувствует себя предателем. В чем-то виноватым. Не знаю.

— Виноватым? В чем? Ради бога, Ричард, мама умерла пятнадцать лет назад!

Ричард не слушает меня.

— Мне кажется, я ее видел, — говорит он, садясь. — Месяц назад в мой магазин зашла женщина. Сказала, что она приятельница твоего отца. Походила по магазину, заинтересовалась фигуркой святого, которая пылилась у меня уже тысячу лет. Так, безделушка, дешевая подделка под делла Роббиа [25] Лука делла Роббиа — итальянский скульптор XV века, автор миниатюр из глазурованного фарфора и терракоты. . Когда я назвал цену, дама улыбнулась и сказала, что подумает. Через неделю в магазин зашел твой отец и купил статуэтку. Когда я рассказал ему о той женщине, он ужасно смутился, просто не знал, куда смотреть. Я хотел отдать ему фигурку даром, но он отказался. Сразу перешел на официальный тон.