Юлий Крелин - Заявление

Зоя Александровна сидела одна и улыбалась неизвестно чему: то ли своим рассуждениям, то ли резонам Вадима, то ли возможностям спорта.

Постепенно улыбка сползла с ее лица. Она думала о том, что Вадим Сергеевич живет рядом, занимается тем же, время то же, немногим ее моложе, а мышление их столь различно. Даже спорт: казалось бы, одинаково ценя его, они все же любят его по-разному. Например, она не читает в газете про спорт. Сама получает удовольствие, и плевать ей в глубокой степени, кто выиграл, а кто проиграл. Не интересны ей ни метры, ни секунды, ни килограммы — ей само движение приятно, ощущение послушного, радостно подчиняющегося тела. А он! Только и слышишь: наши — не наши, выиграли — проиграли, обошли — отстали.

Зоя Александровна сначала горевала, что он не похож на нее. А потом задумалась о «всех них», непохожих на нее, на «всех нас». А уж следом, конечно, захотелось ей привести всех к одному знаменателю, где знаменатель не делитель, а что-то связанное с единым знаменем.

И покатилась она по привычной дорожке — не принимать и не понимать всех и все, не похожих и не похожее. Решила, что слишком она добренькая, что за такое сразу бить надо, «такое» сначала назвалось в душе «обращение с больными», а потом вылилось в «издевательство над больными», а через несколько мыслительных виражей обозначилось внутри, как «надругательство над больными». В конце концов, накачивала себя Зоя Александровна, доброта должна спрятаться, доброту надо опрокинуть на больных, а не на персонал, настоящая доброта — это уволить Вадима Сергеевича, оградить от него больных.

«Он совсем не похож на меня… хотя хирург он все-таки неплохой…»

В ординаторскую пришли еще врачи. Снова начались танцы вокруг чайника, и Зоя Александровна укрылась в своем кабинете.

Дорогие Павел и Катя!

С приветом к вам дядя Петя. Как вы там у себя живете? Я живу ничего. А Маринка хуже. Ее выпихнули из больницы, и она не приехала ко мне, а поехала обратно в общежитие. Я ей говорил, чтоб у меня пожила несколько дней. А она сказала, что ей здесь надо, потому что экзамены, и здесь все учебники, здесь ее пожалеют учителя и все экзамены у нее примут. Уж не знаю. Я ей сказал по телефону, что главное здоровье и что раз ее врачи выпихнули так рано, значит, надо быть дома, а не в общежитии. А она все равно не захотела.

Сегодня утром она мне позвонила и сказала, что у нее температура высокая, что вечером приехал врач и опять увез ее в больницу. Может, снова будут оперировать. Я ей сказал, что виноваты врачи, а она, знаете, как современные, говорит, что никто не виноват, и со мной больше говорить не стала и трубку положила. Я к ней пойду завтра и все врачам скажу, что думаю, я им велю и отругаю, так что не волнуйтесь.

А может, Кате лучше приехать? Смотрите там сами, подумайте, а то она меня не слушает, а врачам надо разгон дать, чтоб не выпихивали девчонку. Им бы только разрезать да выпихнуть.

У нас все здесь по-прежнему. Буду вам сообщать, какие новости будут у нас.

Поклонись, Павлуша, от меня всем, кто там есть.

Остаюсь и жду ответа. Ваш дядя Петя.

Вадим Сергеевич опять дежурил. Работу они сейчас закончили, операций пока нет, истории болезней записали, больных обошли, сидят со вторым дежурным, молодым хирургом Анатолием Петровичем, и играют в шахматы.

Зоя Александровна играть в шахматы на дежурствах не разрешает, поэтому они сидят за шкафом, где переодеваются и спят по ночам, чтобы в случае нужды можно было бы срочно спрятать следы преступления.

Сидят они, склонившись над доской, с напряженными лицами, время от времени энергично двинут фигуру и изредка вяло перекинутся репликами, не имеющими отношения, к происходящему на доске.

— А вы в Суздале бывали, Вадим Сергеевич?

— Нет. В Суздале еще не был. Я уже много старых церквей нафотографировал. Пока их все здесь не наснимаю, никуда не поеду.

— Как это все? Все, все?!

— Да. На велосипеде весь город объеду, все сфотографирую.

— А Суздаль?

— Здесь работу закончу, потом в Суздаль. Альбом сделаю.

Позвонил телефон. Вадим Сергеевич сидел рядом, но трубку снял не сразу — еще несколько раз прозвонил телефон, прежде чем он сделал ход и сумел ответить.

— Говорите.

— Вадим Сергеевич, больную привезли в приемное. Вы нужны нам.

— Сейчас придем. Ходи, Анатолий. Не тяни.

— Кто звонил? Из приемного?

— Ну да. Ты ходи.

— А что там?

— Откуда я знаю. Подождут.

И они опять склонились над шахматной доской.