Когда мы вышли, я попытался шутливо обнять ее за плечи и притянуть под зонтик, чтобы, как недавно, обнявшись, погулять по пешеходной зоне, но она вырвалась. Между тем дождь усилился, и в потоке прохожих я сразу же потерял ее из виду. Она хочет, чтобы я побегал за ней, чтобы звал, искал, — подумал я. Когда через четверть часа она все еще не появилась, я действительно бросился искать и звать ее.
Люци стояла на трамвайной остановке, промокшая до нитки, и разминала сигарету. «Значит, ты потихоньку куришь», — выдохнул я. Она сделала вид, что меня не существует, я попытался ее образумить. Она, мол, могла бы мне об этом сказать. Она упрямилась. Я уговаривал ее пойти со мной, следующий трамвай придет только через полчаса, она не двинулась с места. Наконец я попросил у нее прощения за все и, осторожно взяв за плечо, мягко потянул за собой.
Я совершенно обалдел, когда она внезапно, словно взбесившись, ударила меня, можешь мне поверить. Мало того, она еще при этом истерически завизжала. Я всячески старался ее утихомирить, наверное, инстинктивно попытался удержать, тогда она снова вырвалась и побежала. На сей раз я преследовал ее по пятам, сохраняя, однако, дистанцию метров этак в двадцать, потому что на нас, конечно же, оглядывались. Это было ужасно, передо мной все время возникали какие-то фигуры, главным образом молодые люди не давали проходу, эй, старикан, оставь девчонку в покое, один даже ухватил меня за воротник новой кожаной куртки.
Этот бег сквозь строй продолжался до следующей остановки, там Люци вошла в вагон вслед за мной. Подожди, у тебя же нет ключа, крикнул я и бросил ей ключ, когда мы снова оказались на улице. Она шла впереди. Я подождал несколько минут, позвонил в домофон, когда тоже добрался до дверей подъезда. Она из квартиры открыла дверь. Я спал и ночью не заметил, когда она пришла и прикорнула рядом.
10
Левински, Левински, Левински на всех каналах, во всех газетах, Моника и сексуальные домогательства, Моника и сенатский следователь Кеннет Старр, Моника и снимок в приложении к журналу «Slick Willies», Моника и пятно на платье.
Фото: спина Билла Клинтона, затылок, уши, серебряные волосы и широко раскрытый, пухло-губый, приглашающий, сытый, удовлетворенно улыбающийся, властный, вишневый рот Моники.
Твой титр: «Теперь оральным сексом занимаются и в Белом доме».
Наш брат при этом воображает себе скорее толстощекую выпускницу средней школы в юбке гофре и белых носочках. Гордые родители только что доставили ее, готовую на любой подвиг ради блага отечества. И вот отец отечества ожидает ее в своей задней комнате. Правда, его мысли еще заняты бомбами, которые он прикажет сбросить на Саддама Хусейна, но она уже приветствует его торжественными словами: мистер президент, народ вас любит, и я тоже. Но поскольку она, как требует обычай, уже встала на колени и поскольку государственный муж уже начал претворять мечты в действительность, он прямо на месте, как фокусник из рукава, достает этой дочери отечества почетную работу из ширинки своих брюк.
Нет, это не скандал и не бездна падения и уж отнюдь не доказательство гнусности твоей профессии. Да, ты занимаешься постельным шепотом американского президента и химическим составом его спермы, но у тебя нет выбора, таков твой долг, это вовсе не мерзко, просто забавно.
Правда, это немного безвкусно, как-то убого, но ты-то тут при чем. Эта, если тебе угодно, интимная сфера великих людей в общем-то всегда нас интересовала. Будь то мощи святых, по сей день выставляемые на всеобщее обозрение в церквах, будь то экскременты его величества короля Людовика Четырнадцатого, пред коими свита была обязана каждое утро, после первого стула, склоняться в поклоне, как перед результатом первого государственного акта; будь то мозг Альберта Эйнштейна, строго секретно разрезанный на кубики, законсервированный и оберегаемый от разложения. Времена меняются, а с ними и рейтинг частей тела или выделений очередного властителя времени. Что остается, так это наше вполне законное желание любоваться ими.
Вся разница в том, что прежде люди подходили к этому делу с большим почтением. Не знаю, что в наши дни могло бы послужить аналогом серебряным ковчегам с мощами святых или золотому ночному горшку Короля-Солнца. Разве что помпезно инсценированный Джефом Куном и транслируемый на весь мир публичный акт орального секса.
Я клоню к тому, что всему этому не хватает определенного достоинства. Допустим, речь идет о самом могущественном в мире человеке. И если этот человек, как и все самые могущественные люди до него, поэтически сублимирует, метафорически утверждает и превозносит свою власть, тогда столь символическому акту необходимо соответствующее обрамление. А вместо этого выставляют на посмешище целую нацию, население половины континента. И мы против этого бессильны, мы, как и ты, злорадно смакуем этот сюжет, в чем я только что имел возможность убедиться в очередной раз.
Читать дальше