Кристофер Прист - Фуга для темной земли

С другой стороны, экстремистские действия националистов, которые изначально черпали силы в консервативной и репрессивной политике правительства Трегарта (администрацию этого политика я не любил и не доверял ей), вызывали мое одобрение на уровне инстинкта. Ведь именно афримы лишили меня абсолютно всего, чем я владел.

В конце концов я остановился на том, что решение этого вопроса зависит от того, найду ли я Изобель. Если ей и Салли не причинили вреда, мои инстинкты утихомирятся.

О последствиях этих двух альтернатив я особенно не задумывался.

Я чувствовал, что дилемма в значительной мере заключалась в моей нерешительности… если бы я мог сделать свой выбор раньше, то не оказался бы в нынешнем положении. В личностном, сугубо практическом плане я понимал, что каким бы ни оказалось наше будущее, мы не можем в нем обосноваться, пока не будет найдено решение более масштабных проблем вокруг нас.

На третий день пребывания у Джеффри я мог вставать и двигаться по дому. Я привел в порядок свою бородку, а Энид постирала и починила мне одежду. Став мобильным, я загорелся стремлением как можно скорее отправиться на поиски Изобель и Салли, но лодыжка все еще болела при ходьбе.

Я помог Чарлзу наладить освещение в саду и провел несколько часов в беседах с ним.

Меня непрестанно удивляла полная неосведомленность, которую демонстрировали и он, и его жена. Когда я заговорил о гражданской войне, он реагировал так, будто это было где-то за тысячу километров от них. Помня о предписании мужчины на баррикаде не заводить разговоров об афримах, я вел себя очень осторожно при обсуждении всего что касалось политики. Но Чарлза Джеффри все это не интересовало. Насколько он понимал, правительству приходится иметь дело с трудной проблемой, но в конце концов решение будет найдено.

В течение дня над домом пролетало несколько реактивных самолетов, а по вечерам мы слышали далекие взрывы. Ни один из нас об этом не заговаривал.

У супругов Джеффри был телевизор, передачу по которому я смотрел вместе с ними на третий день вечером. Известие о возобновлении работы телевидения очаровало меня.

Стиль представления информации был похож на принятый когда-то в Би-Би-Си, заставка станции практически не изменилась. Содержание программ было в основном американским. Довольно поздно вечером прошла короткая сводка новостей, которые касались местных тем городков южного побережья. О гражданской войне не было ни слова. Все программы шли в записи и носили развлекательный характер.

Я спросил Джеффри, откуда ведется трансляция. Они ответили, что в городке кабельное телевидение, которое входит в систему вещания города Уэртинга.

На четвертый день я почувствовал, что лодыжка достаточно окрепла и я могу ходить безболезненно. Я прекрасно отдохнул, но соблазн остаться в уютном доме приветливых Джеффри был велик. Я не мог поверить в реальную возможность подобной жизни и воспринимал ее лишь как искусственную реставрацию нормального существования в совершенно ненормальных внешних обстоятельствах. Супруги Джеффри были не в состоянии это понять и я ничего им не сказал. Я испытывал искреннюю благодарность этим пожилым людям за все, что они для меня сделали, и раз им удавалось сохранять иллюзию нормальности ситуации, у меня не было права колебать ее.

Я оставил их поздно утром, зная, что никогда не смогу в полной мере выразить значение для меня этой непродолжительной остановки на отдых не только им, но и себе. Я отправился в путь по прибрежной дороге.

Никаких затруднений на баррикаде не встретилось. Охранявшие ее мужчины были не в состоянии понять мое желание покинуть город, но раз я недвусмысленно дал им понять, что действительно хочу этого, они не стали мне препятствовать. Я сказал, что возможно к вечеру вернусь, но они предупредили меня, что снова войти в город будет значительно труднее, чем из него уйти.

Примерно три километра пути я шел по улицам предместья. Все дома были пусты, некоторые повреждены или разрушены. Гражданские лица на глаза не попадались.

Несколько раз я встречал небольшие группы афримских солдат, но меня они не окликали.

В середине дня я зашел в пустой дом, чтобы съесть сандвич с говядиной и салат, которые дала мне в дорогу миссис Джеффри. Я выпил чай и ополоснул термос, понимая, что он еще может пригодиться.

Потом я спустился на пляж и шел вдоль берега, пока не добрался до того места, где находилась дача, в которой я как-то обнаружил бензиновые бомбы-бутылки. Ничуть не сгорая от любопытства, я вошел в дом и поискал бомбы, но их уже кто-то забрал.