Кристофер Прист - Фуга для темной земли

Я кивнул:

– Смогу я уйти, если захочу?

– Куда вы можете захотеть пойти?

Я напомнил, что должен найти Салли и Изобель. Для этого будет необходимо пересечь восточную границу с соседним городом. Он сказал, что уйти я смогу по прибрежной дороге.

Мужчина дал знак, что я могу идти. Я с трудом поднялся на ноги. Один из них зашел в ближайший дом и принес трость. Мне было сказано, что я должен вернуть ее, как только лодыжка поправится. Я дал обещание.

Медленно, испытывая мучительную боль, я заковылял по улице, ведущей к центру города.

При первом шуме я проснулся и метнулся по палатке к тому месту, где спала Салли. Следом за мной зашевелилась Изобель.

Спустя несколько секунд шум приблизился к нашей палатке и входную полость отбросили в сторону. Снаружи стояло двое мужчин. В руках одного был фонарик, он направил его луч мне в глаза. Другой был с тяжелым карабином. Тот, что держал фонарик, вошел в палатку, схватил Изобель за руку и вытащил наружу. Кроме бюстгальтера и трусиков на ней ничего не было. Она закричала, зовя меня на помощь, но нас разделял карабин. Мужчина с фонариком ушел, крики стали доноситься из других палаток. Я лежал тихо, обнимая проснувшуюся Салли, пытаясь успокоить ее. Мужчина с карабином все еще был в палатке. Он просто молча направлял оружие в мою сторону. Снаружи послышалось три выстрела и я испугался по-настоящему. Затем ненадолго наступила тишина, которую разорвали вопли и отрывистые команды на суахили. Салли дрожала. Дуло карабина маячило в пятнадцати сантиметрах от моей головы. Хотя в палатке была почти полная темнота, мне хорошо был виден силуэт мужчины на фоне неба. В палатку вошел второй, у него был фонарик. Он протиснулся мимо первого с карабином. За брезентом палатки в паре метров от меня прогремели выстрелы. Мои мышцы напряглись. Мужчина с фонариком дважды пнул меня ногой, пытаясь оторвать от Салли. Я держал ее крепко. Она завопила. Меня ударили по голове рукой, потом еще раз. Салли схватил второй и яростно дернул. Мы с Салли отчаянно цеплялись друг за друга. Она кричала, умоляя спасти ее. Я больше ничего не мог поделать. Мужчина снова ударил меня, на этот раз в лицо. Моя правая рука ослабела и Салли от меня оттащили. Я кричал, чтобы ее оставили. Я снова и снова повторял, что она еще ребенок. Девочка громко вопила. Мужчины не произносили ни слова. Я попытался ухватиться за карабин, но его дуло решительно уперлось мне в горло. Я упал на спину и неистово сопротивлявшуюся Салли выволокли за полог. Мужчина с карабином вернулся в палатку и присел возле меня на корточки. Дуло вдавилось в грудь. Я услыхал щелчок и внутренне сжался. Ничего не произошло.

Мужчина с карабином оставался со мной минут десять. Я лежал и прислушивался к звукам снаружи. Крики продолжались, но выстрелов больше не было. Вопили женщины, затем заработал двигатель грузовика и он тронулся. Мужчина с карабином не шелохнулся. На лагерь опустилась тревожная тишина.

Снаружи снова послышался шум беготни и донесся голос, отдавший приказ. Мужчина с карабином выскочил из палатки. Загрохотал автомобиль, увозивший солдат.

Я заплакал.

Кроме боли в лодыжке, я ощущал усиливавшуюся тошноту. Болела голова. После каждого шага я делал остановку, чтобы собраться с силами. Несмотря на все страдания, отдыхая, я мог наблюдать за окружавшей обстановкой; она меня изумляла.

В нескольких сотнях метров от баррикады я оказался на улице предместья. Она показалась мне странной самой своей нормальностью. Проехало несколько автомобилей, не было ни одного пустующего дома, каждый фасад добротно подновлен. Я заметил пару, сидевшую в переносных креслах в саду; на меня они смотрели с любопытством. В руках у мужчины была газета, в которой я узнал "Дейли Мейл". Возникло ощущение, будто я каким-то образом был перенесен на пару лет в прошлое.

На пересечении с более широкой улицей дорожное движение оказалось еще интенсивнее, я увидел даже городской автобус. Мне пришлось подождать затишья в движении, прежде чем решиться перейти дорогу. Удалось это с большим трудом и долгой остановкой посреди улицы. Когда я, наконец, добрался до противоположного тротуара, тошнота дошла до позыва к рвоте. На меня обратила внимание небольшая стайка игравших в саду детей, один из них убежал в дом.

Я заковылял дальше, как только собрался с силами.

У меня не было никакой определенной цели. Все тело покрылось испариной. Вскоре меня снова вырвало. Рядом оказалась деревянная скамейка и я несколько минут отдохнул на ней. Я чувствовал, что ослаб до крайности.