Лайонел Шрайвер - Мир до и после дня рождения

— Это игра, — миролюбиво кивнул Рэмси.

— Карточная? Как бридж?

— Снукер похож на американский пул, — вмешалась Ирина. — Ты видела, как шары забивают тонкой палочкой в лузы на столе с зеленым сукном?

Ирина ненавидела себя за то, что объяснение получилось скомканным и свело весь смысл игры к самому примитивному, но, по крайней мере, в нем не было тех английских слов, которые позволили бы матери сделать вид, что они ей незнакомы. Почему Раиса так уверена, что незнание языка после сорока лет жизни в стране имеет определенный шарм? Такое впечатление, что она целые дни тратит на то, чтобы практиковаться в неверном произношении звуков, что делало свою речь по-русски жесткой. Для умной женщины было непростым делом намеренно сохранить положение человека «не в своей лодке» после сорока с лишним лет, проведенных в мире свидетелей Иеговы, почтовых предложений «Ридерз дайджест», телевизионных сериалов и криков Сумасшедшего Эдди.

— Вы играть в этот — снукерс , — повернулась к Рэмси Раиса, — за деньги?

— Да, — ответил Рэмси. — Я играю за деньги.

— Но вы ведь зарабатываете, только когда выигрываете.

— Рэмси часто выигрывает, мама.

— Так, значит, пока вы играете в свой снукер-рс, — продолжала Раиса, не сводя глаз с Рэмси, — у вас в кар-рмане либо густо, либо пусто.

Резкие звуки резали слух.

— Точно, — сказал Рэмси. Он говорил вполне спокойно, и, кажется, разговор начинал его забавлять.

— Мама, прошу, не начинай! Рэмси известен всей Великобритании. В этом случае аналогия с пулом не поможет тебе все понять. Снукер невероятно популярен в Британии. Игроки подобны звездам первой величины. Они постоянно мелькают на экранах. Рэмси не может спокойно пройти по улице, чтобы человек пять не попросили у него автограф… — Она говорила в пустоту.

— А вы, Румси , никогда не задумывались о настоящей работе?

— Думаю, это только когда в аду похолодает. — Окончательно войдя в роль, Рэмси быстро опрокинул в себя стакан с холодным чаем и потянулся к бутылке с коньяком, стоящей у ножки кресла. Свернув крышку, он налил себе порцию за всех троих. — Не вижу смысла искать офисную работу. Мы с Ириной любим утречком поваляться. Откровенно говоря, я так умаялся прошлой ночью, — он сделал большой глоток, — что просто голова на плечах не держится.

Раиса поджала губы и молча поднялась, чтобы убрать со стола.

— Да, пожалуй, нам пора спать, — произнесла Ирина и потерла виски.

— Ой, вечер только начинается! — воскликнул Рэмси, и теперь уже манера Южного Лондона резанула ей ухо.

— Может, для тебя, — пробормотала она. — Я веселье себе не так представляю.

— Почему ты меня не поддержал? — прошептала Ирина, закрыв за ними дверь своей комнаты. — Я пыталась объяснить, что ты знаменит, а ты и слова не сказал! Теперь она будет думать, что ты ослепил меня всякими побрякушками и шикарной одеждой и что я вышла замуж не за звезду, а за проходимца!

Рэмси упал на кровать и усмехнулся.

— Мне хотелось ее разозлить, вот и все. Я немного пошутил.

— Ты пошутил надо мной, — проворчала она, усаживаясь рядом. — Но это не имеет значения. Думаю, ты уже все испортил. Она ждала, что ты попытаешься ей понравиться, будешь подхалимничать, льстить. Мама считает, что не польстить ей — значит оскорбить.

— И что я должен был сказать?

— Любой входящий в этот дом мужчина сразу начинает говорить, как она великолепна, в какой прекрасной форме находится, и обязательно замечает, что даже представить сложно, что у такой женщины может быть дочь сорока лет.

— Ну, такое я бы точно не сказал, потому что она похожа на высушенный труп.

Ирина расправила плечи:

— Ты не находишь, что она прекрасно сохранилась? Для шестидесяти четырех лет?

— Эта женщина выглядит на все свои шестьдесят четыре, пожалуй, даже с хвостиком. Она такая тощая, что дрожь берет. И лицо ее словно заморожено, даже когда она так омерзительно улыбается, мышцы не шевелятся. Конечно, у нее есть все, что нужно, и в тех местах, где нужно, и все это неплохо упаковано, но у нее отталкивающая внешность. Я бы скорее трахнул холодную запеченную картофелину. Твоя мать тебе завидует, милая. Разве ты не видишь? Ты говорила, она вечно к тебе придирается. А знаешь почему? Потому что ты красивая. И она старается сделать все возможное, чтобы ты этого не поняла.

— Ну, ты не видел ее в зените славы…

— Мне и не надо, — перебил ее Рэмси. — Ты всегда была и будешь прекраснее. Никогда об этом не забывай.