Ира Брилёва - Приключения вертихвостки

— И чего вы ко мне-то прицепились? — я немного сбавила тон. — Ну посмотрите на себя: неглупая, нестарая еще женщина, при деньгах, нет, чтобы строить свою личную жизнь, так вы за мной гоняетесь! Вам не кажется, что у вас просто пунктик на меня? — Она еще больше опешила от моей наглости, а мне просто действительно нечего было терять, и я решила резать ей правду-матку до конца. Прямо в глаза. — Что? Я что-то не так изложила? — Я сама себе сейчас очень нравилась. Это же высший пилотаж — со связанными руками читать мораль этой стальной тетке! — Вы посмотрите на себя! — повторение — мать учения, так говорили мне в школе, и я решила пробежаться по уже пройденному материалу еще раз. — Вы эффектная, умная женщина, а ведете себя как мегера! Мужики от таких готовы забежать на край света. А Сашок, ой, простите, ваш муж не был исключением. Он вас когда-то очень любил. Он ведь мне все рассказывал, — я врала самозабвенно и очень правдоподобно, — а вы сами все испортили! И еще эта ваша бесконечная жадность — давай, давай, мало денег, еще давай! Вы себе сами можете представить, что он испытывал, живя во всем этом?

Я снова вошла в раж. Я взывала к ее совести, человечности, мозгам и чему-то еще. Я находила какие-то аргументы, сыпала фактами из ее собственной биографии (благо, Дэвик во время наших с ним задушевных бесед снабдил меня этими фактами не на один том!), чтобы аргументированно изложить всю глубину своей позиции. Никакому Цицерону не снилась такая глубокая и содержательная речь!

Я снова остановилась отдышаться и вдруг поймала себя на том, что я ору. Но интересным было то, что ору я в почти звенящей тишине. «А чего это я так разоралась?» — невольно подумалось мне, но мой боевой запал еще не закончился. Мадам за все это время ни проронила ни единого слова. Она сидела и слушала меня.

Переведя дух, я уже спокойно и даже очень тихо продолжила.

— Я понимаю, вы ревновали его, вам было больно и неприятно, но ведь причиной этой боли и были вы сама. А я — это случайность, одна из многих. Просто я оказалась рядом с ним, когда ему нужен был добрый человек. А он уже и не надеялся.

Мадам по-прежнему сидела молча, лицо ее было напряжено, руки сжались в кулаки, она тяжело дышала, но продолжала молчать. То ли от неожиданности, то ли от того, что она действительно хотела узнать все, все, все. Все! О наших отношениях с Сашком, о наших с ним разговорах, обо всем. И тут наши желания странным образом совпали.

Единственное, чего она никак не могла предположить, что я буду говорить с ней о ней самой.

— Я не могу вас жалеть, — голос мой стал еще тише, — это унизит вас, но и не жалеть вас тоже сложно. В общем, я не знаю. — Я замолчала. Минуты длились, но в комнате по-прежнему стояла тишина. — А по поводу ваших денег… Знаете, это было решение Сашка. Я ничего у него не просила. Я думаю, он вас так проучить хотел. Пока мы с вами не были знакомы, все было просто. Никто ведь никогда не жалеет незнакомого человека. А чего его жалеть? Но потом, когда все изменилось, я много думала о вас. — Я снова замолчала, подбирая слова. — Мы с Эмиком случайно познакомились. Правда. Я не знала, что он сын Сашка. И потом, когда узнала, чуть с ума не сошла, металась, думала, как поступить, — я почему-то начала нервничать. — А потом я услышала ваш разговор с ним по телефону, тоже случайно. И мне стало обидно. За что вы меня решили затравить? Я же лично вам ничего плохого не сделала. И Сашок говорил, что оставил вам достаточно денег, — нервы все больше и больше зашкаливали, и мой голос стал срываться, но я уже не могла остановиться. Это было похоже на исповедь. Слова сами выскакивали из меня. Наверное, я тоже испытывала потребность поговорить с ней, почти такую же сильную, как и она.

— Я сначала разозлилась на вас. Потом уехала. Остальное вы и так знаете, — я выдохлась и на минуту замолчала, снова переводя дух. — Но, по большому счету, мне ваши деньги никогда не были нужны.

Эмик. Это имя неожиданно всплыло в моем мозгу, и, начав говорить о нем, я растерялась. Я была совершенно не готова к такому повороту своих мыслей.

Вспомнив о том, что уже казалось мне далеким и недостижимым, я вдруг всколыхнула внутри себя все воспоминания сразу. И это меня добило.

— Проклятые деньги, все из-за них. Я их хотела Эмику отдать, — последнюю фразу я произнесла чуть слышно, потому что слезы душили меня, и воспоминания вдруг снова нахлынули на меня с невероятной силой. Я всхлипывала, а слезы из-за неудобной позы заливались мне за шиворот, стекая по щекам. — Я люблю-ю-ю Эмика-а-а, — всхлипывая, протянула я, давясь слезами, — и идите вы все к черту-у-у со своими деньгами и всей вашей семейкой.