Иван Сажин - Полигон

Второй взвод начинал первым, и потому вместе с лейтенантом в классе находились командиры танков. Еще был рядовой Григорьев. Устроившись в углу, он старательно выписывал на листках полуватмана меры безопасности при стрельбе и условия очередных упражнений. Рядом стояли пузырьки с тушью, аккуратно расставленные письменные принадлежности.

Сверху, из отсека управления, по гулкой металлической лестнице спускался низкорослый солдат-оператор.

— Товарищ капитан, автоматика мишенного поля проверена, работает исправно, — доложил он.

— Хорошо, Иргашев, — без энтузиазма отозвался Приходько.

На рукаве его танковой куртки алела повязка руководителя стрельб. Сегодня рота держала экзамен по огню, и беспокойство капитана было понятно. Начинать не начинать?.. А тут комбат куда-то запропастился, — возможно, поехал проверять, как организовано вождение в соседних двух ротах, и застрял там.

В окне промелькнула фигура лейтенанта Русинова, стукнула дощатая дверь.

— Ну что, почему не начинаем? — громко спросил он, входя.

Половая фуражка и танковая куртка на нем были влажными от измороси, яловые сапоги измазаны в липкой грязи. На смуглом лице и в темных глазах — недоумение.

— Да вот тебя ждем, — обронил Приходько. — Чем заняты люди?

— Тренировками на матчасти. Только что объявил перекур.

У Анатолия было бодрое настроение, глаза оживленно блестели. Он понял, что Приходько шутит, хотя и невесело. Взяв табуретку и присев, беспечно запел:

— А мы едем, а мы едем за туманом…

Глядя на него, ротный несколько оживился, промолвил:

— Совсем артистом стал, как познакомился с известным земляком.

— Ну какой я артист! — отмахнулся лейтенант, ухмыляясь, и кивнул на друга. — Вот Женя — да! Слышали, как он стишата толкает?..

Сутуловатый, насупленный сержант Мазур обратился к неунывающему лейтенанту:

— А правда, что вы с актером Русиновым из одного села?

— Истинная правда.

— Недавно он по телевидению выступал. Солидный дядя…

Эх вы, актеры! — усмешливо заговорил командир роты. — Оба одну песенку поете. Что за девушка приезжала к вам тогда?

— Лена, дочь моего земляка.

— Сведет она вас обоих с ума.

— Ничего, мы стойкие! Не под таким обстрелом бывали, — Русинов браво подмигнул насупленному товарищу. — Правда, Женя?

Евгению сегодня не нравились его шутки, его обычная самоуверенность. Неодобрительно поморщился: «Как он может говорить о Лене пошлости!..» Вызывало раздражение и то, что Анатолий столь естественно завладел вниманием. Вон уже и Мазур улыбается!

В это время, топая сапогами, чтобы сбить комья налипшей грязи, ворвался Загоров. Лицо его было розовым и влажным от пота, спецовка испачкана.

— Посадили танк в канаве за балкой. Пришлось пешком добираться, — сердито проворчал он. — Приходько, к стрельбе готовы?

Танкисты встали. Капитан отвечал, что они давно готовы. Едва Загоров дал команду начинать, ротный повернулся к Евгению.

— Приступайте, Дремин! — И медленно затопал наверх по лестнице.

Загоров еще задержался, — счищал паклей грязь с куртки и сапог. Он был опрятным и не мог допустить, чтобы его видели таким неприглядным. Евгений обреченно вздохнул, натягивая танкошлем (надежды на улучшение погоды так и не оправдались!), кивнул своим командирам танков, и они двинулись за ним, сетуя на плохую погоду.

Когда за ними закрылась дверь, комбат нервно бросил паклю в ящик с мусором, недовольно проговорил:

— Не нравятся мне такие настроения перед стрельбами. А как ваши танкисты, Русинов, тоже боятся дождика с туманом?

— Чего им бояться?.. Я их хорошо настрополил: в таких условиях только и учиться воевать. А когда мишень видна, как на ладони, да еще исходные установки подсказаны, то и неуч попадет.

— Хоть один не ноет, — удовлетворенно отметил Загоров.

Евгений уже не слышал этих слов, шагая к замершим пятьдесятпяткам. Туда же спешили механики, заряжающие, несли снаряды и коробки с лентами для пулеметов. Сигналист с вышки оповестил полигон об открытии огня.

«Если мой взвод нынче завалится, то Петрович разнесет меня в пух и прах!» — тягостно подумал Евгений, заранее переживая свое поражение, и зябко повел плечами.

Загружены боеприпасы. Усиленная динамиками, разнеслась команда «К бою!» И фигуры танкистов исчезли в люках боевых машин. Лейтенант привычным движением включил рацию, доложил о готовности к стрельбе. Вслед за ним — он отчетливо слышал по радио — доложили Мазур и Коренюк. В ответ донеслось: