Яков Шехтер - Любовь и СМЕРШ (сборник)

Геда, Герда, Гертруда… Его первый мальчишеский интерес устремился, конечно же, за соседний забор, на круглые коленки, мелькающие под краем выцветшей юбки. Впрочем, перемигиваниями и хихиканьем на тот момент все и кончилось, в восьмом классе Мишкина семья выехала на дачу в последний раз. У отца начались неприятности — не в меру ретивый фининспектор сумел пробраться сквозь лисий веер цифр годового отчета. В Сигулду Мишка попал только через три года, студентом первого курса.

Институт выехал на картошку, и его группе досталась Сигулда. Поселили всех в огромном бараке, бывшей казарме довоенной латышской армии. В казарме было холодно и неуютно, после ужина Мишка пошел бродить по знакомому городу, и конечно же, ноги сами принесли его к бывшей даче. Окна были наглухо перекрыты оранжевыми занавесками, и теплый, мягкий свет так осторожно, по-домашнему раздвигал темноту, что у Мишки защемило сердце.

Войти в дом он не решился и постучал к Геде. Она открыла дверь, засмеялась, затормошила, потащила в дом. И как же уютно было снова сидеть на высоком сундуке, правда, ноги теперь не свисали, а плотно стояли на полу. Геда была одна, мать уехала на хутор к брату, а муж в море. Муж; он и не знал, что уже есть муж. Как не знал, она же писала, приглашала на свадьбу. Ах, приглашала, да он не получал, значит, опять виновата почта. Разве можно полагаться на почту; а кто счастливец? Янис? Тот самый, сын ведьмака? Ну какого там ведьмака, болтают люди ерунду, а ты повторяешь.

Спать легли поздно, она в своей комнате, Мишка в горенке матери. Сердце стучало как отбойный молоток. Больше всего на свете ему хотелось встать и отворить дверь, но стыд останавливал, связывая ноги ватными веревками страха. До десяти, досчитаю до десяти и пойду. Он досчитал до ста, потом еще раз до ста, потом до тысячи, а потом встал и легко, словно и не было этих часов мучительных колебаний, встал и подошел к ее комнате. Дверь отворилась легко и без скрипа, словно только что смазанная обильной порцией масла. Стараясь не шуметь, он осторожно переступил высокий порог. Геда не спала.

— Ты что, ты что! Янис узнает, убьет меня и тебя!

Дверь ровно и осторожно встала на свое место.

Утром отец приехал за ним из Риги на мотоцикле.

— Мы решили подавать документы на выезд. Из института все равно исключат, незачем даром валандаться.

Геда позвонила через полгода. Разрешение уже было получено, и хмель будущей свободы вовсю бродил в Мишкиных жилах. Все остающееся по эту стороны границы представлялась мелким и несущественным.

— Мне надо с тобой поговорить. Давай встретимся.

— Давай.

Она расползлась и обабилась, буквально на глазах превращаясь в заурядную толстую латышку.

«Как быстро меняются женщины — подумал Мишка. — Как моментально уходят свежесть, молодость и красота».

Разговаривать на улице было неудобно, и он повел ее в «Пут вейн» — уютное кафе в старом городе. Мишкины друзья его называли «Гей ватершасс», и официантом подрабатывал там Гидон, все еще не потерявший надежды поступить в «театральный».

— Что будем есть, — он учтиво раскрыл меню перед дамой.

— Что нибудь полегче, можно рыбу.

— Жена рыбака, — понимающе усмехнулся Мишка.

— Да нет, просто мяса не хочется.

— Есть потрясающее горячее, — зачастил Гидон, — натуральное офигение в ставриде.

— Неси офигение, — милостиво согласился Мишка.

Высокие спинки стульев скрывали сидящих за столиком от посторонних взглядов. Собственно, этим, особой атмосферой интима и славился «Гей ватершасс». После первого бокала аперитива Мишку слегка развезло, и он принялся разворачивать перед Гедой перспективы жизни под южным солнцем. Она слушала, вежливо кивая, и время от времени задавала осторожные вопросы. К рыбе Геда не прикоснулась — вдруг расхотела есть; Мишка уписал и ее порцию, выпил два поллитровых бокала пива, и только к концу вечера вспомнил о цели встречи.

— Так о чем ты хотела поговорить?

— Да так, глупости, — Геда улыбнулась. — Мне надо кое-какие покупки сделать, думала узнать адреса магазинов, да пока ждала тебя, купила справочник и отыскала сама.

На том и порешили. Гидон принес счет, Мишка, слегка рисуясь, эффектным жестом извлек новенькое, купленное уже для отъезда портмоне, вытащил денежку и онемел. Пятерки, на которую он рассчитывал, не было. Балда, а чем ты расплачивался на почте, балда! К счастью, есть мелочь. Он высыпал монетки на стол, быстро пересчитал. Не хватало шестидесяти копеек. Геда, улыбаясь, смотрела на его манипуляции.