Антон Тарасов: Сказки PRO…

Дядя Сема действительно ничего не выбрасывал из книг: ни закладок, ни разложенных между страницами для сушки листьев гербария, ни вышедших из обихода купюр, ни газетных вырезок. Последние были интересны, особенно если были как-то связаны с книгой, в которую вложены. Я открыл задний форзац книги. Конверт — только он не приклеен, а слежался, легко отклеивается. Конверт слегка пожелтел, а в нем какие-то то ли письма, то ли просто записки. Они были написаны на тетрадных листках в линейку синими расплывшимися чернилами. Из уважения к дяде Семе я решил не выбрасывать конверт тут же. Я захлопнул книгу, убрал ее в сумку и, попрощавшись, медленно пошел дальше.

— Будь здоров, Сашечка, заглядывай чаще, не забывай старика, — крикнул мне вслед дядя Сема, а я, не оборачиваясь, лишь утвердительно мотнул в ответ головой.

Есть коллекционеры, которые с маниакальным упорством разыскивают предметы своей страсти, а когда достают, то, не замечая ничего вокруг, бегут довольные домой, в самое укромное местечко. Там они с упоением разглядывают находку. А через час, а быть может спустя пару дней, здесь все индивидуально, им приобретенная вещь уже не кажется чем-то нереальным. Это просто вещь. Все, игра окончена, нужно искать новую, ту, которой еще нет. И чем сложнее ее отыскать, тем интереснее будет игра.

Но я не такой. Не спорю, мне интересны редкости, у меня есть свои цели, которых я пытаюсь достичь, собрать все книги определенных авторов. Но это всего лишь игра — и я это четко понимаю. Я не бегу с найденной книгой отсиживаться в чулане, разглядывая при свете фонарика каждую страницу. Не перетряхиваю переплеты толстых томов в поисках запрятанных в них царских червонцев. Это не по моей части. Вот и тогда безо всякого пиетета убрал книгу в сумку и пошел дальше, своей дорогой.

Ноги вязли в грязи пополам с почти растаявшим снегом. Обычная питерская весенняя слякоть. Я слегка подкашливал, давал о себе знать грипп. Но чувство того, что весна наступает, заставляло забыть о болячках. Я прошел мимо рядов с книгами, старыми игрушками, мебелью. Потом начались автозапчасти, какие-то электроприборы. Их продавцы считаются элитой толкучки, они смотрят на остальных свысока. В отсутствие покупателей одни из них переминались с ноги на ногу, другие сидели на своих складных стульчиках и попивали горячий чай из маленьких металлических термосов. Они не проявляли ко мне никакого интереса. Похоже, их безошибочная способность определять в толпе автомобилистов, радиолюбителей и прочий обеспеченный, а, главное, заинтересованный контингент работала без сбоев.

Последними шли вещевые ряды, где на раскладушках были навалены горы поношенной одежды. Я всегда проходил это место стороной. Мне оно казалось немного жутковатым. Откуда взята эта одежда, с чьего она плеча, почему от нее избавились — леший знает.

Я шел, куда глядят глаза. Мне было до того хорошо, что я не заметил, как стал приближаться вечер. Опомнился я где-то в Шувалово, на размокшей от весенней влаги грунтовой дороге, быстро вышел через поселок в город, сел на трамвай и через полчаса был уже дома. Предчувствие меня не обмануло: грипп снова обострился. Суставы крутило, першило в горле. Соседка по коммуналке за обещание поменять в кране на кухне прокладки дала мне банку малинового варенья. Помывшись кое-как под душем, я укутался в теплый свитер, натянул шерстяные носки и долго пил горячий чай, уплетая варенье. А уже еще через час лежал под одеялом и не мог преодолеть озноб. Конечно, мне было не до книги, как и не до учебы, и не до работы.

— Прививку нужно было сделать вовремя, — просвистел в трубку мой начальник. — А вообще все равно работы нет, и неизвестно когда будет, так что отболей, чтобы свои сопли не разносить.

Вообще-то он добрый и во многом прав. Какие заказы я мог комплектовать в таком состоянии? Вместо коробки скрепок положил бы коробку кнопок, а экспедиторам потом пререкаться с секретаршами, упорно доказывающими, что они заказывали совсем другое. Слушая рассказы о таких стычках, я стал ненавидеть секретарш и весь офисный планктон вместе взятый.

Я как следует выспался и весь следующий день нежился в кровати, глядя за окно, где качалась от ветра макушка дерева. Конечно, времяпрепровождение не самое продуктивное, но иногда можно позволить себе и такое. Я забыл и про книгу, и про остальные дела. Просто лежал, целиком предоставленный своим мыслям, и не сопротивлялся им. В голову лезла какая-то ерунда о недоделанных курсовиках, немытой посуде на кухне и обо всем прочем, что мне предстояло сделать, причем срочно. И эти мысли почти испортили мне настроение. И испортили бы окончательно и бесповоротно, если бы я не вспомнил о приобретенной книге. Сумка лежала рядом, нужно было просто протянуть руку и взять ее. Я это сделал с великим трудом, в суставе что-то болело и сильно отдавало в пальцы.