Джо Данторн - Субмарина

2) Долгий романтический уик-энд. Мы часто ездим на машине в Ля-Рошель во Франции. Но даже если путешествие будет удачным и родители снова по уши влюбятся друг друга, все впечатление будет испорчено из-за долгого переезда. (Дорога — повергающая в уныние интерлюдия в начале и конце любого хорошего отпуска.)

3) Они должны больше времени проводить вместе. Это хороший вариант. Если бы только концерты классической музыки устраивали каждый вечер.

Есть еще один выход, который лучше избегать всеми силами, — ребенок. Многие пары говорят: «Мы вместе ради ребенка». Значит, если рассуждать логически, то и обратное верно: «Ребенок починит наши отношения». Последнее, что всем нам сейчас нужно, это роды. Плацента — это просто отвратительно, хуже, чем заливное из угря. Во время родов может случиться разрыв третьей степени — это когда два отверстия превращаются в одно.

Я не верю, что мои родители способны предпринять нужные действия, чтобы улучшить свои отношения. Поэтому буду считать количество тампонов, которые мама выбрасывает ежемесячно. В этом месяце их было восемь. Если она перестанет использовать тампоны, я сочту нужным вмешаться и предложить аборт, фэн-шуй или книги по практической психологии.

Мое воображение иссякает.

Мир,

О.

Джордана наверняка жутко по мне соскучилась. Я достаточно долго ее игнорировал. Она не появлялась в школе с тех пор, как ее мать легла в больницу.

Я позвонил ей домой; трубку снял отец. Мне показалось, он очень рад меня слышать. Без проявления интереса с моей стороны он начал говорить о своих чувствах:

— Привет, дружок, — сказал он, — давно тебя не слышно. Но не волнуйся. У Джорданы сейчас и без тебя забот хватает. Нам всем тяжело пришлось. Первая операция прошла нормально, но врачи сказали, что нужна еще одна, чтобы убедиться, что не осталось никаких следов.

— Понимаю, — ответил я.

Мы с Джорданой договорились встретиться в Синглтон-парке и вновь прогуляться по тому маршруту, где ходили с Фредом. В трудные времена привычные вещи успокаивают.

Прихожу пораньше и жду на скамейке у северного входа. Я купил Джордане подарок — коробок ее любимых экстрадлинных спичек.

Я вижу ее — она проходит через ворота, замечает меня и улыбается. Идет и улыбается; ее глаза полузакрыты. На ней штаны цвета хаки, розовые кроссовки и короткий топ с веселой рожицей. Волосы заколоты макушке на самурайский манер.

— Привееет, — говорит она.

— Алоха, — отвечаю я.

Грудь как-то странно сжимается, точно внутри меня заполняют строительной пеной. Я понимаю, что давно уже не видел Джордану. Если девчонка постоянно звонит, пытается назначить встречу и говорит, что ты ей нужен, единственный верный выход — игнорировать ее. Я поступил правильно; Чипс меня поддержал.

Строительная пена заполняет легкие. Я встаю. Смотрю ей через плечо. Мы обнимаемся.

— Я соскучилась, — признается она.

Пена затвердевает и подбирается к горлу. Я касаюсь губами пушка на ее шее. У нее гладкая бледная кожа, не такая сухая, как обычно.

— Извини. Я была в прострации, — говорит она. Сегодня ее валлийский говор слышится сильнее. — О боже! — Она и прижимает меня к себе. — Мне так хотелось тебя обнять.

Раньше я бы принялся снова рассказывать ей про слова. Сизигия — это когда три небесных тела выстраиваются в ряд.

У меня сводит челюсть и губы. Мы отходим на шаг и смотрим друг на друга. Я любуюсь ее туловищем и руками, шеей и ногами.

— Я написала тебе письмо, — напоминает она.

— Я видел.

Мы держимся за руки и идем молча. Проходим озеро, швейцарское шале и круг камней. Мы идем к ботаническому саду то выныривая на солнце, то скрываясь в тени; силуэты верхушек деревьев на тропинке, как дорожная разметка. Птицы свистят нам вслед.

— Я знаю, что в последнее время немножко отдалилась, — говорит она.

Мы идем дальше. Я чуть быстрее, чем она, поэтому каждые восемь шагов останавливаюсь и произношу слово «медуллобластома», чтобы она поспела за мной.

— Папа в ужасном состоянии. А брата тут домой копы привели. Они с друзьями катались на лошадях по улице.

На Мэйхилл есть маленькие островки с травой, и там пасутся дикие кони. Некоторые используют их как общественный транспорт.

Медуллобластома.

Я однажды видел парня без рубашки, который заехал на лошади на Касл-сквер. Кнопки на его брюках были расстегнуты до колен. Он был вооружен. Никому не хватило смелости остановить его, когда он начал лить в новенький городской фонтан жидкость для мытья посуды, брызгая ядовито-зеленой струйкой.