Вячеслав Букур - Тургенев, сын Ахматовой (сборник)

Котята были так замусолены в маскульте и киче, что мама не видела возможности эту сцену перенести на тарелочку. А чувство бессилия она не любила, поэтому продолжала ворочать глазами в разные стороны. Вдруг на полу обглоданный меланхоличным Зевсом скелет ставриды. Вот в чем выход! Так, белый фарфор там, где скелет, оставлять? Или засинить все, а сверху белилами? Когда мама брала в руки тарелку и кисточку, все знали, что лучше не лезть.

«16 мая 1996.

Привет, старик! Что я тебе напишу!!! Наташка мне сказала, что Вероника всем рассказывает, какой она видела про меня сон. Будто бы в походе мы сидим у костра и едим. Вдруг у меня начал расти мешок кожи под подбородком, вырос, как у динозавра. Все на меня смотрят, и тут она проснулась… Она хочет, чтоб Алеша потом женился на ней. У него много сил, он сможет помогать вещи привозить из Турции. Но она понимает, что этого никогда не будет. И никакие деньги тут не помогут. Вероника прекрасно видела, что буханку хлеба Алеша подарил мне».

Загроженко звал ее в свое царство, но оно за большой железной дверью, не видно… Алеша повернулся, и ворота за ним захлопнулись и срослись. Вероника с надеждой постучала туда – ворота с треском разорвались сверху донизу, и Вероника провибрировала всем раздувшимся телом:

– Дай мне буханку хлеба, я тебе помогу выйти!

Страшные толчки сотрясали тело Таисии: тут она поняла, что это царство не то, куда надо было отпускать Загроженко…

Мама тихонько касалась ее плеча:

– Тася, проснись! Ты что так смеешься?

Смех был такой жутко-торжествующий, какого мама никогда в своей семье не слыхала.

– Спи дальше, только тихо.

Таисия немного покаталась по цветущему лугу на поезде – без рельсов, над лиловыми колокольчиками, – а потом вспомнила, почему смеялась. Эта Вероника была такая корова в этом сне, сначала она поскользнулась и упала, потом ее начало раздувать. Так сатирически. Раз – на спине платье лопнуло, и вырос жировой горб. Таисия засмеялась. И от ее смеха, как от насоса, Веронику стало еще больше раздувать во все стороны, накачивать…

– Давай вместе посмеемся, она лопнет от злости, – сказала Таисия Алеше, который, оказывается, стоял здесь все время, а потом из него образовалось дерево, а за деревом открылось царство.

Наверное, и без этого сна Таисия взяла бы Кулика. Куликом она назвала щенка потому, что на Куликовом поле русские победили. А он должен победить своего самого страшного врага – смерть. Но сон как-то ее овиноватил, как будто обвинил в том, что желает лопнуть – заболеть, – и кому, бывшей подруге, с которой гуляла. И они ходили и больше молчали, чем говорили, и говорил-то за них обеих Мартик, визжал и лаял разными голосами, добро озвучивая их молчание. Было так же хорошо, как уютно было, когда она не умела говорить до года, и без слов все ее понимали. Но родители заставили ее заговорить, обучили словам, хотя сколько слов ни говори, хоть тресни, а уж такого понимания и любви не выколдуешь!

Один раз на Мартика набросилась кошка, которую дура Лилька вынесла в коробке вместе с котятами подышать воздухом. Кошка вопреки всем законам летала над ним кругами, вырывая то там, то тут из него кусок шерсти. Первыми двумя самыми мощными взмахами когтей она разрубила его нежный нос, и Мартик тут же упал в позу покорности, задрав с мольбой четыре ноги. На языке собак это… Но кошка была в языках несильна. Она бы поняла, если б он внятно выразился – побежал бы, тогда она б его проводила ритуально до границы своей территории… Кошку Лилька наконец унесла, вместе с котятами…

Но сейчас у Мурки одна Буткина – надо ее срочно продать. Таисия не запечалилась над изувеченным Куликом: если б она завяла, ей бы ничего не удалось. А так уже Маша уехала на рынок с Буткиной, папа писал список необходимых лекарств, а мама отсчитывала большие деньги и только приговаривала плачущим голосом:

– Сначала Мурку больную лечили, потом Зевса с гниющей сломанной ногой подобрали, теперь вот Кулик без сознания…

Как только Таисия увидела Кулика, дрожащего без памяти на теплой крышке канализационного люка, а вокруг стояли дети из разряда мелких (детсадовского возраста), тут же ее пронзила картина: Кулик уже выздоровел и подружился с Мартиком. Таисия же будет бегать, отзывать его и постепенно разговорится сначала с Мартиком, а через него и с Вероникой. Собака умеет выражать восторг хозяином, а ведь хочется, чтобы кто-то тобой восторгался…

Среди волосинок растерянно бродили блохи, словно понимали, что произошло что-то с их источником питания. Мелкие сказали, перебивая друг друга: был бомж, запинал его, и щенок заболел, и с тех пор лежит…